Альфа-самец. Мочи их, Президент! - Роман Антоновский

Путь Виктора Семенова в высшие эшелоны власти был скор, но тернист. После развала Союза он и не помышлял о том, чтобы стать частью государства, которое на костях Советского Союза создали воры, мошенники и ублюдки (не без помощи развалившего красную империю изнутри Клуба).

Во время перестройки Семенов, как и многие советские люди, приветствовал первые реформы Горбачева. Каждой клеточкой своего тела он чувствовал ветер перемен и запах свободы. Советская власть, которой он служил верой и правдой, одряхляла так же стремительно, как некогда полный сил Брежнев. Необходимость радикальных перемен осознавали все. Даже многие его коллеги, старые чекисты андроповского созыва, в глубине души приветствовали перемены и не ставили им палки в колеса.

Однако очень быстро стало понятно, что китайский вариант перехода от маоизма к рыночному коммунизму с человеческим лицом при сохранении и умножении статуса сверхдержавы у СССР не прошел. Управление страной на стыке эпох перехватили алчные торгаши и откровенные предатели. Родина, которой еще мальчишкой поклялся служить Виктор, рушилась у него на глазах. Братские народы предъявляли друг другу счеты с оружием в руках. На окраинах уже множились сепаратистские ополчения и лилась кровь. Криминал и теневая экономика выходили из подполья и подменяли реальную экономику. Армия, флот и спецслужбы стремительно теряли боеспособность и деградировали. Ключевые посты в государстве оказались в руках подонков.

Виктор уволился из немощного уже КГБ и отправился на Байкал к своему учителю и бывшему начальнику Негошину, который уволился в запас еще в самом конце перестройки и вел спокойную жизнь отшельника.

Семья Виктора, обитавшая ныне в Питере, корни свои имела в могучей сибирской земле. Именно оттуда, из ледяного сурового края, все родственники Семенова по мужской линии унаследовали жесткий волевой характер и кряжистые мощные тела. Другая порода людей там не выживала.

Около года Виктор занимался духовными и физическими боевыми практиками, охотился, ловил рыбешку да дискутировал с местными мужиками и сэнсэем на глобальные темы.

Путч 91-го Виктор смотрел по черно-белому телевизору в своей каморке, только что вернувшись с утренней пробежки по тайге. Он с горечью смотрел на происходящее. В равной степени ему были противны и дряхлые старцы из ГКЧП, пытавшиеся судорожно спасти мумию марксизма-ленинизма, и брызгавшие ядовитой слюной с экрана желчные диссиденты. Они всегда выступали против России как Империи. Одни просто были больными маразматиками, а другие щедро брали 30 сребреников за свои деструктивные речи из кармана западных спецслужб и Клуба. Теперь эта шайка в одночасье заделалась патриотами. Хотя мало кто ненавидел Россию сильнее диссидентов.

— Тебе туда надо, Витя. Засиделся ты в нашей глуши. — Мощная рука Сергея Петровича Негошина тяжело легла на плечо Виктора.

— Зачем? То, чему я служил, лежит в руинах. Красная Империя сгорела дотла, Белая вообще канула в Лету, новой не видно. Служить новым хозяевам, для которых Россия — пустой звук, я не собираюсь.

— Ой, не прав ты, Витя. Россия стоит сейчас на переломе, тяжелые времена у нас были всегда. Русь видела и иго, и польскую оккупацию, и Гитлера с Наполеоном. Но как бы ни было ей тяжело, она всегда находила в себе силы возродиться из пепла.

— Ну, не знаю… Чем я-то могу помочь? Уйти в городские партизаны и взрывать джипы «новых русских»? Или устроиться халдеем в дорогой ресторан и мочиться депутатам в гаспаччо?

— Тебе стоит найти свое место в новой власти.

— Ну уж нет. Ты бы мне еще посоветовал идти воровать да убивать на большую дорогу! Найти место в новой власти… Да это все равно, что мать родную изнасиловать! — возмутился Семенов.

— Подожди, не кипятись. Ты не понял. Вспомни того же Сталина. До поры до времени он не рыпался, был одним из многих большевиков. А потом тихой сапой прибрал власть и вместо мировой революции стал строить Империю по новой. Разумеешь, братка? — Сергей Петрович похлопал Виктора по плечу.

— То есть вы мне предлагаете втереться в доверие к новой власти, занять там высокое положение и подорвать ее изнутри?

— Именно.

— Но что я там буду делать один? Ну, стану я крупным чиновником, и что? Шаг в сторону, и меня уберут туда, откуда я вылез, если не дальше. А то и просто прихлопнут — сейчас жизнь человека в Москве стоит еще меньше, чем когда-то в Афгане. Стоит мне встать на пути у новой системы, и от меня останутся рожки да ножки, — с горечью усмехнулся Виктор.

— А ты не торопись с выводами. Думай, анализируй… Может, и найдешь правильное решение. Сейчас твоя цель — пробраться как можно глубже в стан врага, а это задача не из легких. Дело не одного дня. Так что собирай свою котомку да вертайся назад, пока тебя там твои бывшие кореша по партии и КГБ не позабыли. Надеюсь, совесть они еще не до конца профукали и добро твое помнят… Да и семья у тебя скоро вернется в Россию…

Виктор вспомнил, что срок длительной рабочей командировки Светланы в Венгрии истекает через месяц и она с дочками снова вернется в Питер.

— Может, у тебя ничего и не получится, — продолжил Негошин. — Может, раздавит тебя Система, и ты закончишь на нарах или станешь одним из них. Но попытаться стоит всегда. Помнишь, была такая песня у Галича? Там сюжет такой. Зэки бегут с зоны, уходят по тайге, их настигают преследователи. Трагическая развязка — и в конце песни идет белым стихом: они все равно бы не добежали и были с самого начала обречены на смерть; но пытаться все равно стоило.

— И…

— Мораль: даже если исход неясен, все равно надо пытаться и идти наперекор злодейке-судьбе. Помнишь, что я вам всегда втолковывал не тренировках? «И один в поле воин, если русский»…

…Виктор послушался наставника и вернулся в Москву. Все получилось именно так, как предсказывал Негошин. Ценой одному ему известных сверхусилий Семенову удалось в кратчайшие сроки проделать путь от офицера спецслужбы до президента самой большой страны в мире с остановкой в кресле главы ФСБ. Сколько дней и ночей подряд он наступал на горло собственной песне, чтобы стать своим в стане врагов! Семенов отчетливо ощущал себя в кругу новоявленных российских демократов, как Штирлиц среди нацистов. Да, по сути они мало чем отличались друг от друга. И у тех, и у других основной задачей было уничтожить Россию и превратить ее народ в своего слугу. Временами лишь в самый последний момент Виктор сдерживал себя, чтобы не ударить по противной морде кого-то из своих соратников по либеральной реформации, а по сути разграблению России. И с каким же удовольствием он стал расправляться со всеми этими тварями, став президентом! Однако и после обретения власти Семенов не сумел до конца вырваться из пут, которыми его спеленали внутренние враги.

Наиболее горячие и молодые соратники президента часто задавались вопросом: почему Семенов столь осторожен? Почему он не отправил к Марковскому на нары всех олигархов? Почему не начал проводить в стране контрреформы, которые могли бы ликвидировать последствия уничтожения былой мощи в 90-е? И только Семенов знал на это ответ. Как оказалось, даже самый могущественный человек страны вынужден идти на компромисс со своими врагами. Тем более что, чудом оказавшись во власти, он был там совсем один, а врагов вокруг — сотни! И у Семенова не было под рукой ресурсов и возможностей великих диктаторов прошлого, чтобы крушить их направо и налево богатырской дубинушкой. Временами он ощущал себя лермонтовским демоном, который обладал могуществом, но ни на кого не мог опереться, и одиноко — день за днем, ночь за ночью — сидел на вершине неприступной скалы.