Сиротка. Слезы счастья - Мари-Бернадетт Дюпюи

Ее веки показались ей ужасно тяжелыми. Она заставила себя не закрывать глаза, но свет вокруг нее все равно исчез. Она теперь лишь слышала раздающиеся вокруг нее звуки: шум ветра в ветвях, щебетание птиц и какой-то тихий хруст.

– Я слепну! – с горечью закричала она.

И тут ей показалось, что ее лица коснулась невидимая рука. Киона снова закричала. В ответ на этот ее отчаянный крик раздалось ржание. Она почувствовала, как по ее телу пробежало что-то вроде электрического разряда, и к ней вернулось зрение, а затем в ее тело снова стала проникать жара этого июльского дня. Широко раскрыв глаза, она увидела, что ее конь скачет галопом вниз по склону. Его золотистая грива развевалась на ветру, а шерсть цвета меда блестела от пота. Морду ему сдавливал обрывок веревки.

– Фебус, не горячись, мой красавец! – крикнула она, вскакивая на ноги.

Животное узнало ее голос и замедлило свой бег. Затем оно вообще остановилось и стало топтаться на месте с бешеным взглядом, готовое в любой момент встать на дыбы.

– Фебус, успокойся, не горячись, – повторила Киона, вкладывая в эти слова все свои способности по части общения с живыми существами на расстоянии.

Она посылала своему коню успокаивающие изображения, иллюстрирующие их взаимную привязанность и дружбу.

– Иди сюда, не бойся ничего, я никогда не делала тебе ничего плохого, разве не так? Все закончилось, иди сюда…

Фебус замер. Он лишь нервно подрагивал. Девушка без каких-либо колебаний подошла к нему и принялась его гладить.

– Эта мерзкая веревка тебя поранила. Мне очень жаль! – сказала Киона, начиная сердиться. – А где тот, кто с тобой это сделал? Я уверена, что ты его с себя сбросил. Он этого заслуживал.

Она прижалась лбом к боку Фебуса, не зная, что теперь делать. Если бы она вернулась в Валь-Жальбер, чтобы снова оставить своего коня на лугу, она уже не смогла бы разыскать Делсена. «Он, я думаю, не сильно пострадал, но наверняка очень разозлился». Предаваясь подобным размышлениям, Киона развязала веревку и обвила ее вокруг шеи животного. Конь фыркнул.

– Мне и в самом деле очень жаль, Фебус, ты мне нужен, – сказала Киона.

Она уже умела очень хорошо ездить верхом. Ей достаточно было ухватиться левой рукой за гриву, и она могла легко вскочить коню на спину. Кожаное седло и узда облегчили бы езду верхом, но она уже научилась скакать галопом и ехать трусцой и без седла.

– Давай поищем того, кто тебя украл, – вздохнула Киона.

Она давно приучила Фебуса подчиняться давлению ее ног на его бока и четко произнесенным командам, однако она также использовала и общение на уровне беззвучного обмена мыслями, к которому этот конь был очень восприимчив[6]. Поэтому она стала без труда управлять его движениями, и двадцатью минутами позже перед ее глазами предстала «сахарная хижина» Жозефа Маруа. Это была постройка из сероватых досок с крышей из листового железа, поддерживаемая во вполне приличном состоянии, поскольку Андреа и Жозеф Маруа продолжали каждый год собирать кленовый сок и изготавливать из него сироп. Онезим Лапуант, один из последних жителей полузаброшенного поселка Валь-Жальбер, приходил им помогать вместе со своей супругой и двумя сыновьями – крепко сложенными парнями.

«Теперь я в этом уверена. Делсен там, спрятался внутри, – мысленно сказала сама себе она. – Я это знаю».

Ее сердце сильно колотилось, а во рту вдруг пересохло. Кровь пульсировала в висках, в ушах гудело.

– Нет, это не повторится! – простонала она.

На этот раз она попыталась совладать со своим недомоганием. У нее возникло болезненное ощущение того, что в дверь ее рассудка стучат, чтобы оставить там сообщение или же видения, которые причинят ей страдания. Она со смиренным видом сомкнула веки. Дыхание стало прерывистым. Перед ее мысленным взором предстала сцена из прошлого, вызвавшая у нее ошеломление. Жозеф Маруа, еще темноволосый и крепкий, размахивал топором и что-то кричал, стоя в нескольких шагах от молодого человека удивительно привлекательной внешности. То был Тошан. Его кожа казалась золотистой от падающих на нее лучей зимнего солнца, черные волосы доходили до плеч, на устах играла ироническая улыбка, а взгляд был безмятежным. Рядом с Тошаном стояла Эрмин – красивая девушка-подросток с блестящими светлыми волосами. Вид у нее был испуганный, а лицо побледнело.

Слыша лишь приглушенное эхо слов, которые произносили эти персонажи, Киона сразу же поняла, в какое время произошел инцидент и при каких обстоятельствах. Все свершилось тогда очень быстро.

«Мин часто рассказывала мне эту историю по вечерам, – вспомнила она. – Эдмон Маруа заблудился, когда его родственники занимались получением сиропа из кленового сока. Тошан привел мальчика обратно, но Жозеф подумал, что Тошан замышляет что-то недоброе, потому что он был метисом и был одет в замшевую куртку с бахромой. Мин снова увидела своего конькобежца – того, о ком она частенько вспоминала после случайной встречи на катке в поселке. Сколько раз она мне говорила, что ее сердце тогда ёкнуло и бешено заколотилось и что он ей показался в тот день удивительно красивым. Тот самый парень, к которому Жозеф Маруа отнесся так недружелюбно!.. Почему я вдруг увидела эту сцену?»

Встревожившись, она подняла лицо к чистому голубому небу. Эдмон был теперь священником в приходе Ла-Доре, находящемся неподалеку от Сен-Фелисьена. Он приезжал иногда в Роберваль, чтобы повидаться с Лорой и Жослином. В своей черной сутане он казался долговязым. Его светло-пепельные волосы, унаследованные от матери, были очень коротко подстрижены.

От какого бдительного усопшего она получила это послание? Кионе показалось, что она знает, от какого. Она знала, что в этот день рядом с ней находились Симон и Бетти.

– Я знаю! Думаю, что знаю! – воскликнула Киона громким голосом. – Делсен? Делсен, выходи оттуда!

Киона больше не боялась. Она только что убедила себя кое в чем. Ее предупреждали, что не нужно судить о людях лишь по их внешности. Тошана, как и Делсена, часто унижали и отвергали из-за того, что он метис. Тем не менее он и Мин образовали прочную семейную пару, связанную возвышенной любовью.

Успокоившись, она освободила своего коня от веревки. Фебус станет пастись между деревьями, и далеко он не уйдет. Киона пошла прямо к хижине, дверь которой была приоткрыта, однако ей пришлось остановиться, когда она увидела, как Делсен, толкнув створку двери, вышел на порог.

– Привет, – сказал он с насмешливой улыбкой.

Несмотря на эту его улыбку, Киона увидела в его глазах, что он рад ее видеть. А еще он был сейчас настолько красивым, что от одного только взгляда на него у нее перехватило дыхание. Киона еще никогда не видела его таким: по пояс голым и с растрепанными черными волосами. Его брови тоже были черными и напоминали крылья птицы. Раньше подростки всегда встречались только зимой, и Делсен был одет в старые кожаные шубы, а волосы его были прикрыты шапкой. Тогда он напоминал ей полубога из племени монтанье: надменные черты лица, золотистая смуглая кожа, большие и темные – как у олененка – глаза, полные губы идеальной формы, вызывающие желание предаться опьяняющим поцелуям.