Калле Блюмквист и Расмус - Астрид Линдгрен

Додумавшись до такого, Ева-Лотта вскинула голову и настроилась весьма решительно. Она не даст себя напугать, никому не позволит помыкать собою! А этому Никке она ещё покажет, где раки зимуют.

Ева-Лотта набросилась с кулаками на запертую дверь.

– Никке, Никке, иди сюда! Я есть хочу! А то я весь дом переверну! – крикнула она.

Андерс и Калле, лёжа под елью и подслушивая разговор Петерса и профессора, обрадовались, признав знакомый вопль. Слава богу, Ева-Лотта жива и нисколько не сломлена. Никке тоже услышал этот вопль, правда, воспринял его с меньшей радостью. Сердито ворча, он отправился в дом, чтобы прекратить это безобразие. Ева-Лотта притихла, как только ключ в замке повернулся, – ведь Никке пришёл задать ей хорошую трёпку. Но он был не очень-то скор на язык, и Ева-Лотта его опередила.

– Что-то в вашем отеле обслуживание неважнецкое, – заявила она.

Никке вдруг позабыл, зачем явился и что собирался сказать. Он удивлённо и даже обиженно вытаращился на Еву-Лотту.

– Нет, постой… Нет, да ты что… – промямлил он.

– Нет, постой сам, – бойко ответила ему Ева-Лотта. – Никудышное обслуживание в вашем заведении. Я есть хочу! Кушать! Понимаешь?

Вздохнув, Никке сказал:

– Это нам послано за грехи наши. И всё этот дурень Сванберг виноват, не мог машину постеречь! Очень любопытно, что шеф об этом скажет.

– О, что касается меня, то вы останетесь довольны, – сказала Ева-Лотта. – Ведь какая радость для похитителя детей – вместо одного поймать сразу двух!

– Погоди-ка, ты что несёшь? Никакой я тебе не похититель!

– Не похититель? А кто же ты? Самый настоящий похититель. Киднеппер. Тот, кто крадёт детей, и есть похититель, не знаешь, что ли?

Никке выглядел одновременно и удивлённым, и оскорблённым. Видимо, всё это дело представлялось ему совсем иначе, и ему вовсе не хотелось сейчас менять своё мнение.

– Никакой я тебе не похититель! – сказал он не совсем уверенно. – И вообще, кончай балаган! – вдруг разъярившись, закричал Никке. Он схватил Еву-Лотту за руки и встряхнул её. – Слышь ты, кончай шуметь, не то я с тебя три шкуры спущу!

Ева-Лотта с упорством смотрела ему прямо в глаза. Она смутно помнила, что именно так нужно делать, когда укрощаешь диких зверей.

– Я хочу есть, – сказала она твёрдо. – Если я не получу еды, я буду шуметь, словно здесь целый класс.

Никке, снова выругавшись, отпустил её. Потом пошёл к двери.

– Да получишь ты свою еду! – сказал он. – Что вашей милости будет угодно откушать?

– Пожалуй, не отказалась бы от яичницы с ветчиной. Люблю на завтрак поесть ветчинки! И будьте любезны, прожарьте яичницу с двух сторон. Да пошевеливайтесь!

Никке ушёл, громко хлопнув дверью. Ключ в замке повернулся, но было слышно, как он всё ещё ворчит.

Сразу после ухода Никке Ева-Лотта услышала кое-что ещё, что наполнило её безграничной радостью. Кто-то просвистал под её окном сигнал Белой розы тихо-тихо, но ошибки быть не могло – это был точно сигнал Белой розы. И был он желаннее, чем звуки арфы, льющиеся с небес!

Калле резко проснулся. Огляделся вокруг, ничего не понимая. Где это он? И что сейчас, вечер или утро? И почему здесь спит Андерс, с чёлкой, словно гривой, на глазах?

Но мало-помалу в голове прояснилось. Он – в шалаше, который они построили с Андерсом, и уже вечер. Солнце скоро зайдёт: последние его лучи окрасили сосны на скале в ярко-красный цвет. И Андерс конечно же спит, потому что ужасно устал.

Ну и денёк выдался! Вообще-то всё началось ещё вчера вечером, в развалинах замка. И вот уже опять вечер. Калле и Андерс проспали полдня, им это было просто необходимо. Но сначала они построили прекрасный шалаш.

Калле протянул руку и потрогал стену из еловых веток. Ему так нравился этот шалаш! Сейчас это их жилище, безопасное местечко, которое они соорудили как можно дальше от похитителей. Здесь их вряд ли кто найдёт. Шалаш спрятан между двух скал. Если не знать наверняка, где он находится, его очень трудно обнаружить. Он расположен с подветренной стороны, а еловые ветки такие мягкие, что на них даже можно спать. Скала ещё сохранила остатки дневного тепла, значит, ночью они не замёрзнут. Чудо, а не шалаш!

– Ты есть хочешь? – спросил Андерс так неожиданно, что Калле даже подпрыгнул на месте.

– Ты проснулся…

Андерс уселся на своей еловой постели, взлохмаченный и с чётким отпечатком ветки на щеке.

– Я так голоден, что, пожалуй, съел бы даже варёную рыбу, – признался он.

– Ой, и не говори, – ответил Калле. – Ещё немного, и я начну грызть кору с деревьев.

– Если целый день питаться одной черникой, то, само собой, захочется чего-нибудь посущественнее.

Вся надежда была на Еву-Лотту, которая обещала добыть им хоть какой-то еды. «Я этого Никке так достану, что еда будет, – пообещала она. – Скажу, что доктор прописал мне есть каждые два часа. Не беспокойтесь, уж без еды вы не останетесь. Приходите, когда стемнеет».

Это было утром. Они стояли тогда под её окном и шептались через прибитые доски, готовые дать стрекача при малейшем признаке опасности. И как только появился Никке с завтраком для Евы-Лотты, они тотчас ускользнули, как две вспугнутые ящерицы. И это несмотря на дурманящий аромат поджаренной ветчины. Убегая в лес, они услышали язвительную реплику Евы-Лотты: «Уж не думаешь ли ты, что я приехала сюда худеть?» Что ответил ей Никке, они не разобрали, так как были уже далеко.

Мало-помалу друзья добрались до противоположного берега острова. Здесь они пробыли весь день – строили шалаш, купались, ныряя со скалы, отсыпались и ели чернику. Слишком много черники… И теперь они оголодали, как волки.

– Осталось только дождаться, когда стемнеет, – заметил Андерс мрачно.

Калле и Андерс вылезли из шалаша и взобрались на скалу. Найдя расщелину и устроившись там поудобнее, они стали дожидаться наступления темноты, которая непременно спасёт их от голодной смерти. Они сидели, глядя на этот самый удивительный в их жизни закат, но солнце заходило так медленно, что ничего, кроме досады, мальчики не испытывали. Небо над верхушками деревьев полыхало, словно пожар. Вдалеке всё ещё был виден кусок солнечного диска, но скоро исчезнет и он. Тьма, чудесная благословенная тьма окутает землю, и воду, и всех, кто нуждается в защите от похитителей. Только бы поскорее!

Скала круто обрывалась, уходя в воду, и там, где вода принимала её, слышался лёгкий плеск. Кругом было тихо, лишь далеко над заливом гулко и жалобно кричала какая-то морская птица.

– Это начинает действовать мне на нервы, – сказал Калле.