Любовь - Ханне Эрставик

Вибеке кажется, что он посуровел. Он не был таким. Ей хочется поговорить с ним о серьезных вещах.

– Виски хочешь?

Он держит открытую дверцу холодильника. Не успевает она ответить, как у него в руке оказываются два стакана и бутылка в другой. Грязные тарелки он составляет в мойку, он подъел и ее порцию тоже.

– До свидания, – говорит Юн. Отец бурчит в ответ что-то нечленораздельное. Выходя в коридор, Юн налетает на мать. Руки упираются в мягкое пузо, губы чуть не касаются огромных сисек. Он старается не моргать, пока мямлит «спокойной ночи».

Когда он поднимается, зашнуровав ботинки, у него все плывет перед глазами, он хватается за стену левой рукой. Неужто с сердцем нелады? Дверь не заперта. Юн выходит и закрывает ее за собой, потом толкает, чтоб быть уверенным, что затворил хорошенько.

За домом чернеет лес. На углу кто-то прописал в снегу дырки. Юну приходит в голову, что собака, которую он видел в окно, возможно, здешняя. Проблема не в самой собаке, а в ее шерсти, сказала Вибеке, когда он спросил, нельзя ли завести щенка.

Руки замерзают моментально, он прячет их в карманы брюк. И вспоминает белую пленку в прикрытых глазах девочки, когда она спала.

Он спускается к дороге. И думает, что надо будет завтра высмотреть ее в автобусе и тогда уж рассказать ей об этом белом в глазу.

Не так уж я и часто, думает Вибеке и протягивает стакан, в который он наливает виски. Жжено-желтый, как пламя.

– К тому же такие холода стоят, – произносит она вслух.

– И то правда, – откликается он и поднимает свой стакан, чтобы чокнуться. Выпивает и наливает снова.

Они закуривают. Он берет кошелек и говорит, что должен разобраться с деньгами, пока голова соображает. Вибеке упирается спиной в одеяло, скатанное в углу, и кладет ноги на диван. Ставит выпивку на грудь и смотрит на него сквозь облако дыма от своей сигареты. Он раскладывает мелочь. Напевает себе под нос, отбивая такт ногой. Вибеке думает о том, что с этим человеком приятно находиться рядом. Он держится естественно, он не как все. Снаружи доносятся разные звуки, кто-то кричит, машины заводятся и срываются с места. Вибеке гордится своей независимостью: а вот она осталась, в вагончике в парке аттракционов, со странным незнакомцем. Вдруг он возвышает голос и громко выводит джазовую руладу, эдакую развеселую строчку и бешеный припев, да еще отбивает пальцами такт, пластаясь по столу и щелкая по стаканам, чтобы они позванивали.

Она улыбается ему. Ей жарко, наверно, он подкрутил термостат. Потеть ни к чему, и она снимает свитер. Под ним у нее серо-синяя блузка с широким воротом, смесь шелка со льном. Она прикрывает глаза и слушает его пение, радуясь тому, что он держит себя так непринужденно, расслабленно, так компанейски.

Юн спускается к повороту. Он идет посреди дороги, машин все равно нет. Тут и там валяются стреляные гильзы от петард. Он подбирает одну и прячет в карман, надо будет потом выяснить, что в ней остается после фейерверка, в кабинете естествознания в школе есть микроскоп. Он чувствует, что опять начал моргать. Хотя иногда он про тик забывает начисто. Он старается сосчитать, сколько шагов проходит до следующего моргания. Оборачивается на шум машины: она несется из центра на приличной скорости. Юн отходит на обочину и залезает на сугроб. Успевает разглядеть автомобиль, когда тот пролетает мимо. Как будто он видел его раньше, но вот где, не помнит. За рулем мужчина, стриженный почти налысо, с длинной сигаретой в зубах.

Он замолкает, она открывает глаза. Он закончил пересчитывать деньги, выпрямился и смотрит на нее. Взгляд настойчивый и загадочный.

– Готово, – говорит он, потирая руки. – Теперь я хочу одного: прошвырнуться в какое-нибудь место, где тусуются веселые люди.

Ей не приходило в голову, что можно куда-нибудь еще поехать. Она представляет себе приглушенный свет на танцплощадке, как он прижимает ее к себе, что-то шепчет, звуки кругом, говорящие мелочи. Как она сама не додумалась до этого?! Лишнее подтверждение того, что мы помогаем раскрыться способностям друг друга, проявить себя, думает она. И отзывается с улыбкой:

– А что. Звучит заманчиво.

Он как будто обескуражен. Или он не думал, что затея придется мне по вкусу? Плохо же он меня знает, думает Вибеке и хохочет.

Он натягивает через голову толстый свитер, напяливает кожаную куртку, глядя в зеркало, нахлобучивает шапку. Теперь, когда волосы убраны, глаза кажутся еще огромнее. Вдруг она понимает, что не хочет с ним расставаться. Что-то есть в его глазах, с чем стоит разобраться поближе. Она поднимается и идет к дверям, куртка там. Одевается, поворачивается и смотрит прямо на него, прислоняется спиной к стене у входа в туалет. Она чего-то ждет, она хочет угадать мысли, которые вертятся у него в голове.

Он отпирает дверь, они выходят. Мороз. Они слышат крики, из вагончика несется ругань, судя по тембру, какой-то мужчина вне себя от ярости.

Пока он стучится в соседний вагончик, она ждет поодаль. Открывает пожилой мужчина. Худенький коротышка, но лица ей не разобрать, он стоит в луче бьющего изнутри света, который играет в жидких, бесцветных волосах. Она видит, что он вручает пожилому кошелек и о чем-то шепчется с ним. Он высокий, но вынужден задирать голову, потому что коротышка стоит на лесенке на пару ступенек выше. Пожилой вытягивает сумочку из висящего у двери пальто, вынимает нечто и вручает ему. Оно звякает – это связка ключей. Коротышка глядит на нее. Она улыбается ему в ответ. Из недр вагончика доносятся детские голоса, мальчика и девочки, они, судя по звукам, играют в настольную игру.

Она семенит за ним через пустой парк. До чего ловко он лавирует между аттракционами, думает она. Физически развит. Быстроног. Он идет даже слишком быстро, из-за холода, наверно: ему хочется поскорее добежать до машины.

Выйдя из тиволи, он сворачивает налево, к темно-зеленой машине. Вибеке не знает, как такая называется. Вроде джипа. Может, даже военная, купленная на распродаже армейских излишков.

Он мельком взглядывает на нее, прежде чем открыть машину. Потом садится, тянется через пассажирское сиденье и изнутри распахивает дверцу с ее стороны. Вибеке ставит ногу на подножку и забирается внутрь. Он смотрит на нее, поворачивая ключ в зажигании. Он словно задает ей вопрос, но какой, она не понимает. И улыбается, чтоб успокоить его. Ей хочется, чтоб он перестал играть в загадки. Ей нравятся открытые люди, с ними легко иметь дело.

Машина заводится сразу. Они сидят и некоторое время смотрят друг на друга, потом он кладет руку на спинку ее кресла. Оборачивается и глядит в заднее стекло, сдавая назад, руль он крутит растопыренной ладонью.

Машина мощная, наверняка из тех, к которым они цепляют вагончики, думает она. И вспоминает, какие здоровые серые колпаки на колесах. Да, такой вездеход должен держать дорогу без проблем. Вибеке откидывается на сиденье, оно мягкое.

Он выезжает со стоянки перед управой и магазином, минует Культурный центр. На улице никого. Хотя кое-где все еще стоят припаркованные машины. Завтра разговоров только и будет что про тиволи, думает она. Культурная жизнь в их понимании. А спросите, когда в последний раз в местной церкви был джазовый концерт или когда выступал в здешней библиотеке писатель? То-то и оно.