Седьмая свеча - Сергей Пономаренко

— Тебе хватит времени на два своих вопроса? — строго спросила его Ольга.

«Боже мой, какой официоз! Раньше этого за ней не замечал. Может, здесь воздух такой, что от него все дуреют?» — подумал Глеб и ответил:

— Вполне! Для вопросов хватит, а сколько времени уйдет на ответы, сама решишь.

Ольга кивнула, и женщина исчезла в темноте.

— Слушаю тебя. Что за вопросы?

— Во-первых, где я буду спать? — с пьяной ухмылкой спросил Глеб.

— Здесь, в доме.

— На диване?

— Нет, на кровати во второй комнате, где обычно мы спим, когда приезжаем сюда, — она запнулась и добавила: — К матери.

— Хорошо, — согласился Глеб и подумал: «У Мани я тоже спал во второй комнате, и что из этого вышло?»

— Что еще? — Ольга вопросительно посмотрела на него.

— Почему тебя испугала пропажа какого-то огарка свечи? — Глеб заметил, что слегка пошатывается, и сразу выпрямился.

«Прямой как столб, и такой же устойчивый», — гипнотизировал он себя.

— Это не просто огарок свечи, — серьезно ответила Ольга. — Это один из атрибутов ритуального посмертного обряда. Человек не способен при жизни распорядиться всей данной ему энергией и использует лишь незначительную часть ее в течение своей жизни. В момент смерти происходит колоссальный выброс нерастраченной энергии, отведенной ему на всю жизнь. Вместе с ней высвобождается из материального тела нематериальная субстанция, которую мы называем душой. Путь, который она должна проделать, чтобы перейти в мир иной, невозможно совершить без помощи живых людей, без посмертного обряда. Похороны, панихиды по умершему в строго определенные дни, ритуалы и атрибуты — все это составляющие посмертного обряда, которые позволяют душе умершего перейти в другой мир. Каждый народ эмпирически создал свою систему помощи душе. При отсутствии или нарушении такого обряда в силу тех или иных причин душа не может покинуть землю, она остается здесь и начинает мешать живым. Иногда это опасно для их психического и физического состояния, для здоровья и даже для жизни. Души, которые не смогли переместиться, объявляются у нас, на земле, в виде фантомов, призраков, барабашек и прочей нечисти. Из этого следует, что мы имеем колоссальный запас энергии, неистраченной при жизни, а душа человека непосредственно управляет этой энергией. Удерживая душу на земле и при помощи магии ею манипулируя, можно получить в руки страшное оружие, не оставляющее следов преступления, существование которого недоступно пониманию обычного человека.

— А разве можно управлять душой умершего?

— Это возможно с помощью приемов черной магии и при наличии неких катализаторов — атрибутов похоронного обряда: свеч, заряженных энергией близких покойного, или веревки, которой были связаны руки-ноги покойника перед тем, как его положили в гроб, а также одежды, в которую был одет покойник в момент смерти. Чтобы этого не случилось, и существует обряд запечатывания могилы, также следует проконтролировать, чтобы эти атрибуты не попали в злые руки. Все это было определено эмпирическим путем, основано на опыте предыдущих поколений и пока рациональному объяснению не поддается.

— А что случилось бы, если бы похитили землю, которую я набрал с могилы твоей матери? Ведь можно набрать другой земли. Не проще тем, кто это задумал, самим взять землю с могилы?

— Дело в том, что земля для запечатывания могилы должна быть взята рукой родственника покойного, любой степени родства, до того момента, как земля покроет тело или гроб. Теперь тебе все ясно?

Глеб неопределенно хмыкнул.

«Понятно одно: от всей этой чертовщины я скоро сойду с ума», — подумал он и потер лоб. Опьянение испарилось, он внимательно посмотрел на жену, раздумывая, не шутит ли она, младший научный сотрудник Института психологии. Она, похоже, не шутила. Смотрела на него серьезно и, как покойная теща, словно стремилась проникнуть в его мысли, добраться до их потайных закромов. Он спрятал глаза, встал и сказал, зевая:

— Пойду пройдусь, пусть хмель выйдет полностью. По-моему, я немного перебрал.

— Далеко не отходи. Все-таки ночь на дворе и скоро полночь. В такую ночь всякое может случиться. Хорошо хоть, что сегодня месяц молодой. Не в полную силу может колдовать тот, кто похитил свечу.

Глеб, удивившись познаниям жены в магии, а потом вспомнив, кто ее мать, исчез в темноте.

Конечно, проще всего было подъехать к кладбищу на машине, но, услышав шум отъезжающего автомобиля, Оля догадается, в чем дело, а по всему видно, что она придает этому очень большое значение. Впрочем, ее рассказ он воспринял как бред. «У нее слишком сильны сельские корни, и в силу этого она подвержена суевериям», — размышлял Глеб, выбравшись на улицу. Для начала он достал из багажника аккумуляторный фонарик, проверил его и остался доволен, хотя светил он слабо.

Идти тем путем, по которому шла похоронная процессия, было дольше, но зато по улице, а через огороды было гораздо ближе, но по бездорожью. Впрочем, какая ему разница, где идти? Когда огородами возвращались с кладбища, он не заметил на пути больших луж и грязи, угрожающих его костюму, а остальное его особенно не волновало.

Ночь, как и время, представляет знакомые предметы и людей в другом облике. Глеб двигался по разбитой грузовиками дороге, и слабый луч фонарика ему в этом плохо помогал — он то и дело спотыкался. Дома, стоявшие по обе стороны улочки за высокими и низкими, в основном деревянными заборами, словно растворились в плотной тьме. Темнота и тишина стояли мертвые, как и в прошлую ночь. Было такое ощущение, что село с наступлением темноты вымирает или затаивается в страхе из-за чего-то неведомого и ужасного. Он с удивлением отметил, что в этой части села даже собаки не лают. Может, их здесь нет? Похоже, что где-то они все же были — иногда доносились отголоски их пустого лая. Вдруг он вспомнил давно прочитанный рассказ с забытым названием, где главный герой определил по вою своей собаки, что его сосед — живой мертвец. Впрочем, это глупость и противоречие — живой мертвец. Может быть так: или живой, или мертвец. Третьего не дано в жизни. А не в жизни? Разве что в параллельном мире, который древние по ошибке представляли на небесах?

Глеб выругался про себя — если он будет мыслить в том же русле, то, пока дойдет до кладбища, сам себя запугает до полусмерти.

«А почему до полусмерти, а не до смерти?» — вклинилась предательская мысль.

Все очень просто, мысленно успокаивал он себя, он — городской житель, постоянно находящийся в сутолоке жизни, — отвык от тишины. Приходя домой, он сразу включает, причем одновременно, приемник в одной комнате и телевизор в другой, при этом названивает по телефону или отвечает на звонки. Он и засыпает-то при работающем телевизоре, и тот автоматически отключается после окончания всех телепередач.

А когда он по-настоящему видел темноту, к тому же еще и в одиночестве? Да он и не припомнит такого случая! А теперь налицо все эти три фактора: тишина, темнота, одиночество — вот он и выдумывает страхи! Эти рассуждения понравились ему, даже показалось, что темнота разочарованно отступила и стало немного светлее. Он остановился в нерешительности.