Вопреки - Настасья Карпинская

— Так, — Ромка припарковался на свободном месте у здания вокзала и взглянул на часы, — осталось всего десять минут до прибытия поезда. Пошли сразу на перрон.

Родители были уставшие, но счастливые: загорелые и наполненные морем впечатлений. Мать беспрестанно рассказывала о поездке и одновременно задавала вопросы мне, интересуясь происходящим в моей жизни, Сашкиной, внуков и даже о своих фиалках спросила, вызывая подобным во мне волну удивления. Отец же больше молчал, устало и довольно улыбался, приобнимая жену и поглаживая ее плечо.

— Ром, ты поднимись к нам, я тебя хоть чаем угощу. Мы такие вкусные сладости привезли, — предложила мать, стоило Калинину остановиться у подъезда.

— Спасибо, теть Лариса, но я поеду, поздно уже, Мила ждет. Завтра маму к вам завезу, да и попробую.

Лариса Михайловна, конечно, еще раз сделала попытку уговорить, поохала и поахала на очередной отказ, но Калинин лишь помог затащить чемоданы и распрощался, своим уходом снова множа во мне пустоту, углубляя и обнажая ее. Но изменить я ничего не могла.

Суета матери уже спустя час начала изрядно напрягать и, если бы не отец, я бы давно свинтила к себе. Но я соскучилась. Мы сидели на кухне, пили чай, и я совершенно по-ребячески прижималась к папиной груди, слушая мамины рассказы о прогулках по открытым рынкам во Вьетнаме и разных гастрономических изысках, что там предлагались прямо на улице.

— Как у тебя дела? — шепнул папа.

— Хорошо, — так же тихо в ответ, лишь для нас двоих и его поцелуй в мои волосы. Такой теплый отеческий жест, наполняющий и успокаивающий, расставляющий все по своим местам, говорящий, что все будет хорошо при любом раскладе, лишь потому, что он рядом, несмотря на то, что дочка выросла и ее проблемы это далеко уже не разбитые об асфальт коленки.

Спустя некоторое время папа удалился в спальню отдыхать, а я засобиралась домой.

— Смотрю на тебя, Катюш, и понимаю, что ты так и осталась папиной дочкой, — больше как-то для себя проговорила мать, откладывая в сторону полотенце, которым еще пару секунд назад протирала посуду.

А я, уже поднявшаяся со своего места, остановилась.

— И почему так… — продолжила она, задумчиво переводя на меня взгляд, — я всегда мечтала о дочери, о том, как буду заплетать косички и наряжать в разные красивые платьица, а когда вырастет, учить женским секретам и уловкам. Но ты даже в пятилетнем возрасте всегда бежала к Стасу, чтобы он поправил тебе резиночку на волосах или переодел испачканные колготки. Вроде моя, а совершенно чужая.

— К чему это все, мам? — я прислонилась плечом к дверному проему, не совсем понимая смысла поднятой темы.

— Не знаю… Смотрю на вас с отцом, и сожаление какое-то в душе бродит. Ты меня никогда не слушала, и, думаю, уже слушать не станешь, но я все же хочу дать тебе один совет, он простой и жизненный: всегда борись за свое счастье любыми методами, оно того стоит, поверь мне, — моя приподнятая бровь и требующий пояснения взгляд. — Я тетрадку твою старую нашла на балконе после твоего отъезда в Н-ск. Шкаф старый убрали, я вымывать в углу все начала, смотрю листы какие-то старые из-под обшивки торчат… А когда ты домой вернулась и Лида про Ромку за столом говорить начала, у тебя на лице все написано было, а сегодня и вовсе… — она как-то понимающе покачала головой и видя, что я сделала шаг обратно к столу снова потянулась к чайнику, наполняя чашки и прикрывая кухонную дверь.

— Мой совет это не просто слова, это пройденный путь и полученный опыт, — мать присела рядом, покручивая пальцами чашку с горячим чаем. — Ты думаешь, у нас всегда было вот так все безоблачно с отцом? Через что мы только с ним не прошли: и хорошее было, и плохое. Я же влюблена была в него с восьмого класса, а он за подругой моей, Наташкой бегал, словно собачонка привязанная, — она замолчала, помрачнев, и темным огнем полыхнула в ее глазах затаенная доселе злоба.

— Увела?.. — больше констатация факта, нежели вопрос с подавленной в зачатке неприязнью и отвращением, ибо все же мать и рамки быть должны.

— Увела! — с вызовом и гордостью вскинув подбородок. Смотря прямо в глаза, считая, что имеет полное право. — Потому что мое это мое! И я ни разу не пожалела об этом, за всю жизнь ни разу! — полная уверенность в правильности своего выбора, а после кривая усмешка с брезгливостью в тоне: — А он ведь даже после рождения Сашки к ней все захаживал, все уйти хотел от меня… Я не отпустила, всеми правдами и неправдами билась. Для себя и для вас. Тебя родила, тогда он вроде поуспокоился. А потом и Наташки не стало, умерла. Наконец-то, перестала маячить гадкой тенью на горизонте. Стас, конечно, переживал, но я умею отвлекать, научилась за столько лет. Мужики — они как пластилин, главное знать, на что и как давить, а там уже лепи, что твоей душе угодно. Поэтому, пока не поздно еще, пока Ромка на этой своей не женился, бейся, Катюш, если любишь, конечно. В любви, как на войне, все средства хороши.

Она накрыла мою руку своей, сжав пальцы, надеясь на мое полное принятие и понимание, а я, глуша испытываемое отвращение к сидящей рядом со мной женщине, наконец-то, начала понимать, почему я так и не стала с ней близка. Белое всегда белое, а черное всегда черное, так и мы были различны своей внутренней составляющей.

— Я поеду, мам, работы завтра много, а к вам Сашка с семьей с утра приедет, — произнесла на нейтрале, поднимаясь из-за стола, и, дабы скрыть свою истинную внутреннюю реакцию, обняла ее.

— Хорошо, дочь, — она привычно защебетала, провожая меня, снова надевая на себя маску добродетели и благожелательности этакой святой и безгрешной хранительницы очага.

Грехи у каждого свои…

«Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою!» *

* Библия. Книга пророка Исаии.

— Танюх, привет! Помощь твоя нужна. У тебя раба какого-нибудь нуждающегося нет, случаем? На телефон посадить, звонки принимать. Зашиваюсь!

— Найдем. Тебе насколько срочно?

— Еще вчера, — с тяжелым вздохом констатировала факт собственного про*ба.

— Ясно. Давай через полчасика наберу.

— Лады.

Черных скинула сообщение с номером телефона через двадцать минут с подписью: «зовут Вера, студентка, ответственная»

«Спасибо, буду должна» — отправила в ответ и набрала номер этой самой Веры.

Неделя была жутко изматывающей, насыщенной огромным количеством встреч, решением множества задач, от которых мой мозг начинал дымиться, и коротким неполноценным сном. Но результат радовал, воодушевлял и стимулировал продолжать в том же ключе, с той же скоростью. Интернет-магазин заработал, пошли первые поставки и продажи. Логистику, пусть и маломальскую приходилось настраивать прямо в процессе, так как я совершенно оказалась не готова к такому наплыву, но реклама окупила себя с лихвой. Не зря я батрачила на Черных, пригодился наработанный опыт. К концу недели я была похожа на выжатый до цедры лимон, но отчаянно и вызывающе счастливый. Поэтому на очередной звонок Вернера даже не зарычала.