Чужой. Завет - Алан Дин Фостер

– Порядок, – отозвался Уолтер, после собственного быстрого осмотра.

Они перешли к следующей гигантской машине в этом ряду.

– Я не вполне понимаю. С нами летит множество сборных помещений и для команды, и для колонистов. Есть проекты будущих изменений и дополнительных, более постоянных конструкций, а также планы по их возведению, как только найдется необходимое сырье, – синтет выглядел искренне сбитым с толку. – И все равно Джейкоб хотел построить дом из бревен?

– Да. Настоящую хижину, сделанную из настоящего дерева. Построенную в полном соответствии с историческими прототипами. Так что в грузовых трюмах вместе со всеми сборными конструкциями, о которых ты только что упомянул, в нашем персональном контейнере лежат всякие пилы, топоры и металлические гвозди.

Уолтер принял задумчивый вид.

– Металлические «гвозди». Поистине отсылка к прошлому. Что, если на Оригаэ-Шесть нет деревьев в нашем понимании?

Дэниелс испустила тихий смешок.

– Джейкоб говорил, что тогда он использует пластиковое литье для изготовления бревен, а потом окрасит их и придаст нужную структуру, чтобы выглядели как настоящие. Я всегда считала, что он знает, что делать, и как к этому подступиться. Что до меня, то у меня нет ни малейшего представления о том, как строить дом из бревен.

Голос Дэниелс стих. Подняв глаза от машины для литья труб, которую как раз проверял, Уолтер направил фонарик на собеседницу. Взгляд Дэниелс, в который прокралась тоска, блуждал по громадным безмолвным механизмам, предназначенным для строительства колонии. Легким взмахом руки она обвела машину для литья и все прочие, стоявшие на приколе перед ней и Уолтером.

– Все это – лучшее, что могла дать нам Земля, чтобы построить новую жизнь. Для остальных членов команды оно имеет смысл. Для колонистов, разумеется, тоже. Но я… сейчас я задумалась – для чего стараться?

– У тебя нет выбора.

Дэниелс нахмурилась и посмотрела на синтета.

– Ты хочешь сказать, потому что я подписала контракт, по которому обязана принимать участие, вносить свой вклад как член экипажа?

– Нет. Потому что ты обещала построить хижину у озера.

Дэниелс внезапно почувствовала комок в горле.

– Это обещал Джейкоб. Он обещал построить дом.

– Весь экипаж «Завета» набирался из пар, – Уолтер смотрел прямо на нее с открытым лицом, и в его голосе звучало сочувствие. И он тут же поправился: – Весь человеческий экипаж. Он действует в парах. Командами. Если половина команды не может более исполнять свои обязанности, тогда вторая половина…

– Обязана взять их на себя в дополнение к собственным, – закончила за него Дэниелс. – Я не уверена, что постройка домика у озера на Оригаэ-Шесть попадает в эту категорию, но я приму это во внимание. Кто знает? Может, когда мы туда доберемся, когда я снова смогу дышать свежим воздухом и есть что-то кроме восстановленной пищи, то займусь изучением искусства постройки хижин. Возможно – только возможно! – я так и сделаю.

– Сделаешь.

Дэниелс похлопала Уолтера по руке. На ощупь его кожа казалась совершенно обычной, человеческой – как и предполагалось.

– Ты хороший друг, Уолтер. И если скажешь, что «просто так запрограммирован», я тебя стукну.

Уолтер промолчал. Уже по одному этому можно было судить о том, с каким мастерством были написаны его программы.

***

Мостик был пуст, за исключением Матери – но ее нельзя было увидеть. Мать была мостиком. На «Завете» она присутствовала везде и нигде, не имела физического воплощения, но всегда была готова ответить на приказ или запрос.

В заполненное приборами помещение вошел Орам. На вопросы, которые его изводили, корабельный компьютер ответить не мог. Разумеется, если бы компьютер спросили, он бы попытался. Иногда Орам испытывал искушение озвучить свои тревоги просто ради того, чтобы узнать, какой именно ответ придет от электроники, но никогда так не поступал. Во-первых, потому, что ответы могли оказаться верными, а во-вторых – потому что они могли вступить в противоречие с его собственными.

На его плечах висело легкое одеяло, в равной мере ненужное и здесь, и в каюте. Хотя температура и влажность индивидуальных кают настраивались в широких пределах, большая часть команды обходилась тем, что Мать считала подходящим для их возраста, физиологии и указанных личных предпочтений.

Сон на космическом корабле был личным делом – одним из немногих, – и Мать редко вторгалась в эту сферу с предложениями. Одеяла – да и любое иное постельное белье – считались излишеством, но они не занимали много места и считались полезными для психического здоровья экипажа. Так что если кому-то лучше спалось под простынями, ватным или обычным одеялом или искусственной овчиной, Компания с готовностью предоставляла такую возможность, если находились доказательства тому, что это улучшает работоспособность и помогает сохранить здравый рассудок.

Под мышкой Орам нес старомодную печатную Библию, которая дарила ему столько же утешения, сколько и присутствие Матери с ее возможностями. В ладони второй руки ритмично постукивали металлические шарики. Орам мог бы запросить успокоительные лекарства, но он предпочитал шарики. Они, в отличие от наркотиков, были привычны и ненавязчивы. Оставался вопрос, формировали ли они такую же зависимость.

Укрытый накидкой, он, подобно пилигриму, с отсутствующим видом бродил по мостику, временами поглядывая то на одну консоль, то на другую, то на показания датчиков. В отсутствие членов экипажа на мостике царил покой, и все было готово к работе. Орам знал, что так оно и будет. Иначе Мать бы его предупредила.

И все равно он приостановился, увидев сообщение на одной из панелей. Системы показывали, что в главном отсеке по сбросу мусора что-то происходит. Заинтересовавшись, Орам включил соответствующий видеосигнал. Над консолью возникла яркая цветная проекция. Орам смотрел молча, чувствуя, как внутри него растет неодобрение – не из-за происходящего, а из-за того, что за этим скрывалось.

***

Дэниелс стояла в мусорном отсеке рядом с Уолтером. Внимание обоих было приковано к экрану, который показывал похожий на капсулу гроб, размещенный во внешнем шлюзе. Капсула-гроб готова была отправиться в безвоздушное пространство.

В отсеке царила полная тишина, пока, наконец, не заговорил Уолтер.

– Хочешь, я что-нибудь скажу? Я знаю множество похоронных обрядов разных видов. Кроме того, я способен на импровизации, основанные на моем личном знании покойного.

– Спасибо, не нужно, – пробормотала Дэниелс.

На короткое время снова наступила тишина.

– Если ты не испытываешь необходимости или желания проводить похоронный обряд, могу я спросить, зачем ты хотела, чтобы я пошел с тобой?

Дэниелс посмотрела на синтета.

– Как ты заметил в отсеке терраформирования, экипаж состоит из пар. В этом весь смысл… – она прервалась. – Я подумала, ты понимаешь, что такое одиночество. Я не думала, что ты об этом заговоришь, не совсем… я… я не знаю, чего я хотела. Но точно знаю, что не хотела проходить через это одна.