Чужой. Завет - Алан Дин Фостер

Обработав полученный ответ, Уолтер ощутил, что по-своему тронут. С точки зрения программы ситуация была… сложной.

Открылась дверь, и вошли Теннесси и Фарис.

Нельзя было сказать определенно, что Уолтер испытал облегчение, но их приход его порадовал. Сомневаясь, что одного его присутствия будет достаточно, чтобы приглушить чувство одиночества Дэниелс, Уолтер понимал, что у двух ее друзей шансов на это больше. Еще он был уверен, что бутылка виски и четыре стакана, которые принес Теннесси, могут дополнительно улучшить ее настроение.

Теннесси ухитрился заключить Дэниелс в свои медвежьи объятия, не уронив при этом ни бутылки, ни стаканов.

– Привет, милая, – мягко сказал он. – Ты как, держишься?

Отпустив Дэниелс, Теннесси бросил взгляд на жену. Дэниелс улыбнулась.

– Насколько возможно в такой ситуации, полагаю. Спасибо, что пришли. Вам обоим спасибо.

Теннесси поднял бутылку и смерил ее одобрительным взглядом.

– Его любимый. Хороший вкус.

Продемонстрировав замечательную для такого крупного человека ловкость, Теннесси наполнил стаканы для всех.

– Простой. «Ни льда, ни воды, ни спешки, ни еще какого дерьма». Джейкоб всегда так говорил, – он посмотрел на последнего из собравшихся, который еще оставался без виски. – Уолтер?

– В чужой монастырь… – синтет протянул руку за стаканом. Хотя спиртное не оказывало на него никакого действия с точки зрения физиологии, важно было поддержать дух товарищества.

– Аминь, брат, – Фарис коротко отсалютовала ему своим стаканом. – Вот что я считаю годным программированием.

После официальных глотков, сделанных как для того, чтобы воздать должное содержимому бутылки, так и для оживления атмосферы, Теннесси предложил более формальный тост.

– За всех хороших людей, ушедших слишком рано. Мы будем их помнить.

Ответ прозвучал слитно:

– Будем помнить.

За тостом последовало еще больше виски. Дэниелс быстро осушила стакан и повернулась к Уолтеру. Тот вложил все, что мог, во взгляд, понимая, что слова оказались бы ненужными и неподходящими. Или, что хуже, ошибочными.

Наконец Фарис мягко спросила:

– Хочешь, чтобы я это сделала?

– Нет. Спасибо, – Дэниелс сделала шаг вперед. – Это должна сделать я.

Посмотрев на гроб в последний раз, она протянула руку и нажала кнопку. Звуковые датчики передали одинокое шипение: из шлюза вырвался воздух, увлекая за собой и гроб. Внешняя камера показала, как капсула выстрелила прочь от «Завета». Очень маленькую, крошечную на фоне огромного черного космического полотна капсулу почти сразу после выброса поглотила тьма. Стоя рядом с друзьями, Дэниелс смотрела, как гроб исчезает в пустоте вместе со светлым будущим, которое она прежде рисовала в воображении.

***

Со своего места на мостике Орам видел все, от первых мрачных секунд до последующего эмоционального подъема, обусловленного алкоголем. Он был недоволен. Его не пытались привлечь к процедуре похорон, какой бы короткой она ни оказалась. Его даже не поставили в известность. Технически никакие правила этим не нарушались, но подобное считалось дурным тоном. Капитана должны были бы поставить в известность заранее и спросить его разрешения – или хотя бы согласия.

Вместо этого четверка проделала все без него. Строго говоря, они ничего не скрывали. Скорее избегали внимания, как можно было заключить по тому, что и как именно произошло.

Капитаном Орам стал недавно и по случайному стечению обстоятельств. Если команда не уважала его в достаточной мере, чтобы известить о похоронах, это говорило о том, что его ждут трудности в управлении кораблем. Орам попытался отыскать возможные способы улучшить ситуацию, но на ум ничего не шло.

Шарики в руке защелкали быстрее. В тишине мостика стук звучал неестественно громко, но не настолько, чтобы заглушить раздавшийся позади голос. Несмотря на то, что голос был знаком, Орама он все равно удивил.

– Иди в кровать, Кристофер, – нежно, но настойчиво сказала Карин. На ней был комбинезон из легкой ткани, который не годился для работы, но прекрасно подходил для случайных прогулок.

– Давно ты там стоишь?

Женщина зевнула и улыбнулась.

– Достаточно.

Не глядя на нее, Орам кивнул на проекцию:

– Тогда ты знаешь, что там происходит? Видела, как они не подчинились моим приказам?

– Ты имеешь в виду, как Дэниелс похоронила мужа? Ц-ц-ц, как ей не стыдно.

Заметив, что муж все еще на нее не смотрит, Карин прошла вперед и встала так, что он больше не мог избегать ее взгляда – или ему пришлось бы уже открыто ее игнорировать.

– Когда мы доберемся до Оригаэ-Шесть, – напомнила она, – эти люди не останутся твоим экипажем. После того как «Завет» спишут, чтобы все могли принять участие в развитии колонии, и мы, и они станем колонистами, подобно всем, кто сейчас погружены в гиперсон. Они перестанут быть твоими подчиненными. И станут твоими соседями. Помни об этом. Потому что они – точно запомнят. Поэтому – ступай мягко. Когда колония оживет, ты будешь нуждаться в них больше, чем они в тебе, – она искательно заглянула ему в лицо. – Так что докапываться теперь до них за подсмотренное мелкое нарушение – не самый лучший вариант. Хорошо?

Орам еле заметно пожал плечами и так же тихо сказал:

– Ладно.

Разумеется, она была совершенно права. Карин всегда оказывалась права. Орам этого терпеть не мог, но он любил жену.

Карин нежно коснулась его лица, а потом протянула руку ладонью вверх. Ораму не было нужды спрашивать, зачем. Это повторялось много раз. Покорно вздохнув, он передал ей шарики. Карин сжала их в ладони, наклонилась и поцеловала Орама в щеку, после чего повернулась к выходу.

– Идешь? Кристофер, тебе нужно поспать, тогда ты станешь более отзывчивым капитаном. И после сна у тебя всегда улучшается характер.

– Мне нужно еще кое-что сделать. Ты иди, Карин. Я скоро.

Дождавшись, пока он выключит изображение из шлюза, Карин удовлетворенно, с одобрением кивнула и вышла. Орам тянул, пока жена не покинула мостик. Потом он собрался, встал на колени, закрыл глаза, сложил ладони вместе и начал молиться: посреди высокотехнологичного оборудования, окруженный радугой ярких сообщений, временами – под тихие голосовые сообщения. Случайный зритель сказал бы, что некому было оценить этот поступок.

Орам считал иначе.

***

Дэниелс знала, что пьяна. На это ей было плевать, но состояние не приносило радости. В переизбытке алкоголя она надеялась обрести не нирвану, а лишь отсутствие боли. Но, несмотря на активные усилия, ничего не выходило.

Соображала она плохо, но все еще могла испытывать эмоции.

«Проклятье, – подумала Дэниелс сквозь вызванную выпивкой пелену. – Почему я еще в сознании? В этой Вселенной не осталось справедливости?»