Постмодерн в раю. О творчестве Ольги Седаковой - Ксения Голубович

Ты думаешь, стоит свеча и пост — как тихий сад? Но если сад — то в сад войдут и веры, может, не найдут, и свечи счастья не спрядут и жалобно висят. И потому ты дверь закрой и ясный ум в земле зарой — он прорастет, когда живой, а сам лежи и жди. И кто зовет — с любым иди, любого в дом к себе введи, не разбирай и не гляди — они ужасны все, как червь на колесе. А вдруг убьют? пускай убьют: тогда лекарство подадут в растворе голубом. А дом сожгут? пускай сожгут. Не твой же этот дом. 3. Пастух играет В геральдическом саду зацветает виноград. Из окна кричат: — Иду! — и четырнадцать козлят прыгают через дуду. Прыгают через дуду или скачут чрез свирель — но пленительней зверей никогда никто не видел. Остальных Господь обидел. А у этих шерстка злая — словно бездна молодая смотрит, дышит, шевелит. Тоже сердце веселит. У живого человека сердце бедное темно. Он внутри — всегда калека: будь что будет — все равно. Он не сядет с нами рядом, обзаведясь таким нарядом, чтобы цветущим виноградом угощать своих козлят. Как всегда ему велят. 4. Сын муз И странные картины в закрытые двери войдут, найдут себе названье и дело мне найдут. И будут разум мой простой пересыпать, как песок морской, то раскачают, как люльку, то, как корзину, сплетут. И спросят: Что ты видишь? И я скажу: Я вижу, как волны в берег бьют. Как волны бьют, им нет конца, высокая волна — ларец для лучшего кольца и погреб для вина. Пускай свои виденья глотает глубина, пускай себе гудит, как печь, а вынесет она — куда? куда глаза глядят, куда велят — мой дух, куда? откуда я знаю куда. Ведь бездна лучше, чем пастух, пасет свои стада: не видимые никому, они взбегают по холму, играя, как звезда. Их частый звон, их млечный путь, он разбегается, как ртуть, и он бежит сюда — затем, что беден наш народ и скуден наш рассказ, затем, что всё сюда идет и мир забросил нас. — Как бросил перстень Поликрат тому, что суждено — кто беден был, а кто богат, кто войны вел, кто пас телят — но драгоценнее стократ одно летящее назад мельчайшее зерно. Возьми свой перстень, Поликрат, не для того ты жил. Кто больше всего забросил, тот больше людям мил. И в язвах черных, и в грехах он — в закопченных очагах все тот же жар и тот же блеск, родных небес веселый треск. Там волны бьют, им нет конца, высокая волна — ларец для лучшего кольца и погреб для вина. Когда свои видения глотает глубина, мы скажем: нечего терять — и подтвердит она.