Ферма механических тел - Катерина Мелех

На самом же деле я отказываюсь покидать Анталаморию из-за своих способностей, чтоб их отцентрифужило. Империя при всех своих тайных агентах и браках экстрасенсов по расчету остается лучшим местом для медиума-эмпата. Из-за длительного периода уничтожения всего потустороннего Анталамория, в отличие от других стран, почти избавилась от духов, заселявших ее. Как это не прискорбно, но только здесь я могу избегать одержимости.

Хм, а нет ли каких-нибудь сигил для блокировки экстрасенсорных способностей? Надо было поинтересоваться у святоши.

Глава 3. Призрак без определенного места жительства

Шестеренка с приятным щелчком встала на место. Я обновила завод в отремонтированных часах и довольно понаблюдала за мерным ходом маленького позолоченного маятника. Эту роскошь я откопала на помойке на окраине Тагарты в весьма плачевном состоянии. Рядом с телом девочки лет одиннадцати в разорванном платье. Закономерное явление после очередного бунта, прокатившегося неделю назад по столице среди пролетариата.

Сняв гогглы с увеличительными линзами, потерла кулаками глаза. Те отозвались зудом и пеклом. Хотела бы я, чтобы это было симптомами обычной усталости, но терплю я их уже два дня и вынуждена поставить диагноз. Конъюнктивит, чтоб его отцентрифужило. Не самое страшное, что можно подцепить в трущобных нищенских притонах, но приятнее он от этого не становится. Надо добыть антибиотики, пока не началось загноение.

Я с кряхтением поднялась, запрещая себе обращать внимание на нещадно чешущийся живот, который ночью искусали клопы. Последствия игры в кошки-мышки с Бюро общественной безопасности.

Ненавижу игры. Ненавижу прятки, салки, карты и даже благородные шахматы. Возможно, я любила играть, когда были живы родители. Не помню. Зато прекрасно помню, как проигрывала все свои немногочисленные сбережения заводским пацанам в третями, буру, рамс и терс, чтобы только научиться обыгрывать Башню Бенни и не раздеваться перед ним. Помню, как на ненавистных уроках ненавистного святого отца Клавдия лучше всех учила теорию вероятностей и математическую статистику, чтобы при кручении бутылочки не выпадал Башня Бенни. Помню, как перебарывала панику перед темнотой и привидениями, прячась в подвале приюта, потому что туда Башня Бенни не рисковал соваться.

Ненавижу игры. Но жизнь научила в них играть и выигрывать. Поэтому за этот месяц тайная полиция так и не сумела найти меня. Хотя искала, я точно знаю. Никто другой мою клинику не посмел бы разгромить. Даже сигилы стерли бесследно. Интересно, можно ли по печатям понять, что именно они охраняют — клинику, пациентов или врача? Будет обидно, если сигилы, призванные защищать меня, сообщат тайной полиции, что мехадок Гайка на самом деле медиум.

Откуда-то возобновило скулеж местное привидение. За стенкой ритмично заскрипел пружинами матрас. Спустя пару минут ему стали вторить неискренние визги. Я фыркнула, подхватила часы, мешок с пожитками и покинула ночлежку.

Окраины Тагарты встретили меня туманом, загустевшим с наступлением сентября, противной моросью дождя и мрачными грудами общежитий для чернорабочих. Мимо по лужам проковыляла оборванка, держа за хвосты пяток жирных крыс, на ходу глотая горсть свинцовых пилюль — дешевое средство, помогающее высинить десны и заодно скинуть ребенка. В канаве храпела целая артель грузчиков, купаясь в промышленных отходах, недопитом самогоне и собственных нечистотах. Изнанка самого красивого и самого дорогого города Анталамории. В такие моменты как никогда хочется уехать куда подальше. Только вот некуда.

По всей империи семимильными шагами разрастается пропасть между социальными слоями: буржуазией, нуворишами[1], пролетариатом и маргиналами. В проигравшем войну Зангаоском царстве по экспоненте растет опиумная наркотическая зависимость среди всего населения. Вольные народы Бадавийской пустыни страдают от набегов орд орков с их бокорами[2], практикующими запрещенное во всем остальном мире колдовство. Контремская конфедерация сражается с ругару, чупакабрами, вендиго и прочими тварями, насылаемыми эльфами в отместку за вырубку их священных лесов в угоду индустриализации. А кланы гномов и дроу в горах Харбарга чужаков никогда не примут.

[1] Нувориш — человек из низкого сословия, быстро разбогатевший на торговле или промышленности.

[2] Бокор — в культе вуду у орков колдун (колдунья — каплата), способный управлять разумными организмами с помощью кукол-вольтов.

За скорбными размышлениями я не сразу поняла, что потусторонний скулеж никуда не делся, хотя от ночлежки я уже отошла на пару улиц. Обернувшись, выматерилась. Сквозь толпу рыбного рынка, размазывая по щекам слезы, плелся полупрозрачный мальчишка лет шести в девчачьем буржуйском платье.

С вставшими дыбом волосами я прошла еще пару улиц по направлению к кварталу Иммигрантов. Пацаненок безустанно ревел и упорно плелся за мной. Я собрала всю свою волю в кулак и свернула в безлюдный тупичок. Не представляю, как я буду обороняться, ведь при себе у меня нет ни единой серебряной монетки. Но этот полный безысходности вой на одной ноте меня уже достал!

Через пару минут призрак безошибочно свернул за мной, по-прежнему не отнимая кулачков от глаз. Призрак, а не привидение, потому что только призраки имеют четкие контуры и преследуют людей. Хотя обязательным условием для преследования является связь умершего с живым. А что может быть общего у меня и детеныша из аристократической семьи?

— Хватит за мной таскаться! — истерично потребовала я.

Призраки плохо видят и слышат материальный мир, потому что уже не принадлежат ему. По этой же причине живые воспринимают астрал туманом, заполненным шепотом. Но это не касается медиумов, находящихся одновременно в двух мирах, и оттого восприимчивых к астральному излучению больше прочих экстрасенсов. Поэтому пацаненок с отчаянной надеждой уставился на меня и всхлипнул.

— Вы меня видите? И слышите?

Голосок у него был столь жалобный, что даже мой садизм, обычно активизирующийся в подобных ситуациях, забуксовал. Мне слегка полегчало от осознания, что негативные астральные эманации еще не окончательно ассимилировались с моей душой, и частично человечность во мне еще сохранилась.

— Вижу и слышу, я же медиум, — попыталась успокоить я призрака.

Но воспитатель из меня видимо дерьмовый, потому что пацаненок вдруг разревелся с новой силой и молнией метнулся ко мне с распростертыми объятиями. Я едва успела шарахнуться в сторону. Он влетел в стену за моей спиной, вынырнул обратно на улицу и с ревом зашел на вторую попытку меня обнять.

— А ну заглохни! — нервно рявкнула я, вновь вильнув в сторону.

Мальчонка обиженно заткнулся, сверкая невыплаканными