Покров - Алёна Моденская

кто-то коз крадёт.

– Кто?

– Ну… – Блуждающий взгляд по верхушкам сосен.

– А что у неё с лицом? – Это было явно интереснее, чем козы.

– Она полезла туда, куда не следовало, – медленно произнёс отец Павел.

– Куда? – тут же спросила Василиса.

– Знаешь, есть такая хорошая молитва: «Не суй мене, Господи, куды мене не просют». Очень хорошая молитва.

Василиса покосилась на священника. Она вдруг вспомнила, что уже слышала эту молитву от бабы Раи, причём бабушка произносила её точно так же, как этот монашек – как бы с говорком, хотя обычно у неё никакого акцента не было. Как и у монаха.

– Как у них там молоко-то не скисает от её вида, – пробормотала Василиса, представив Киру в молочном цехе, как она в белом халате и забавной шапочке крутится у здоровенных металлических чанов.

– Это частый вопрос, – улыбнулся отец Павел.

– А вы зачем пришли? Или для поиска коз нужен священник?

– Без священника здесь никуда, – пробормотал отец Павел.

– А почему вы назвали его Васей? – продолжала расспрашивать Василиса, чувствуя необычный приток сил.

– Кого?

– Того, ске… – рвотный позыв не дал договорить. Проглотив ком, Василиса шумно выдохнула.

– Это я так, случайно вырвалось, не обращай внимания.

– Почему вы не пошли на крестный ход?

Отец Павел, подняв взгляд, вздохнул. Судя по всему, Василиса доконала его вопросами, но лес вокруг редеть пока не начал, просветы не появлялись, так что и деваться монаху было некуда.

– Сколько вам лет? – Воспоминания об автобусе мелькали, как мультфильм, и Василиса изо всех сил старалась отвлечься.

– Двадцать восемь.

Василиса удивлённо хмыкнула – монах выглядел максимум на восемнадцать.

– А вы долго в монастыре жили?

– Лет десять. Как из интерната выпустился, так почти сразу и пришёл туда.

– Вы были в интернате? У вас нет родителей?

– Нет, они умерли. – Отец Павел отвечал всё неохотнее.

– Вам дали квартиру?

– Нет. – Священник замолчал.

– А почему? – допытывалась Василиса, которой почему-то доставляло удовольствие задавать монаху вопросы, которые ему явно не нравились. Отчего-то хотелось поиграть на его нервах.

– Мои родители были наркоманами, они умерли от передозировки. Но квартира осталась, поэтому, когда я выпустился, вернулся туда.

– И что было дальше? – Василиса ещё и специально придавала тону бодрости, хотя её собеседник практически выдавливал из себя слова.

– Там уже жила сестра матери с мужем. Они, конечно, меня пустили, мы с её мужем даже выпивали вместе. А потом я очнулся в больнице. Оказалось, он мне что-то подмешал, потом…

– Что? – жадно спросила Василиса, чувствуя, что заходит слишком далеко.

– Тело в мешок, концы в воду. Монахи рыбу ловили, выловили и меня в пакете для мусора. Как выжил – непонятно. Говорят, что я в тот момент уже мёртвый был. – Лицо монаха стало восковым.

– А как вы оказались живым?

– А меня старец Фома выловил, – отец Павел немного оживился. – Он помолился – я и задышал. Потом ещё в больницу ко мне приходил. Я как выписался, так сразу в монастырь и пошёл. Больше-то некуда. Я был, что называется, трудный подросток. Кражи, драки, побеги. В интернате, наверное, праздник устроили, когда я ушёл.

– Так их даже не посадили? – Отец Павел Василисе не нравился, но жгучее желание расправиться с его подлецами-родственниками появилось сразу же.

– Нет, – покачал головой монах. – Я не стал заявление писать.

– Почему?

– Зачем? – Священник смотрел вдаль.

– Для справедливости.

– Да что мы знаем о справедливости. – Отец Павел замолчал, глядя прямо перед собой.

Лес наконец-то стал потихоньку редеть, вдали показались разноцветные крыши домиков посёлка.

– Ты, правда, видела кролика? – вдруг спросил отец Павел.

– Да, даже два раза, – как бы невзначай сказала Василиса. – Первый раз – в посёлке. А что такого? Лес рядом.

– Здесь давно уже никакой живности нет, – пробубнил священник.

Василиса хотела пойти вперёд по дороге, чтобы самостоятельно добраться до таунхаусов, но отец Павел её остановил.

– Твоей мамы сейчас нет дома. Пойдём пока ко мне.

– А где мама?

– Э… как придём, ты ей позвони, она за тобой заедет.

– Это что, из-за Даши?

– Какой Даши? – непонимающе спросил отец Павел.

– Даша, моя одноклассница, в больнице. Руку поранила и получила заражение.

– Да? – отец Павел чуть притормозил и окинул взглядом Василису. Она не сразу вспомнила, что её собственные руки и лицо были покрыты ссадинами. – Ладно, у меня аптечка есть.

Они обошли обшарпанную церковь и оказались у маленького