Кукушонок из семьи дровосеков - Дарья Донцова

воскликнула мама Ивана Никифоровича. – Что у тебя с головой?

– Надеюсь, мозг в порядке, – вздохнула я. – А волосы… Просто помыла их, и вуаля!

– Можно потрогать? – попросила Рина.

Я наклонила голову, свекровь осторожно пощупала «башню» и вынесла вердикт:

– Танюша, они ненастоящие.

– Да, – согласилась я.

– Вероятно, такие следует мыть особым образом, – предположила Рина. – Вещи из натуральных тканей и из искусственных стираются по-разному. А, например, изделия из овечьей шерсти только в чистку сдают.

– Не подумала об этом, – пригорюнилась я. – И сдавать голову в химчистку не хочется.

– А как прядки держатся? Их приклеили прямо к коже? – полюбопытствовала Рина.

– У них есть крепления, их как-то нагрели и соединили мои волосы с фальшивыми.

– Нагрели… соединили… – медленно повторила Рина. – Идея! Стой тут!

Я застыла на месте, радуясь раннему уходу Ивана Никифоровича в офис. Муж не увидел женушку-Чиполлино. Верю в невероятные способности Рины, она из любого безвыходного положения непременно найдет два выхода. Не факт, что они мне понравятся, но в глухом заборе неприятности все же откроются две узкие лазейки.

Через пару минут мама Ивана Никифоровича ворвалась в нашу спальню. За ней прибежали Мози и Роки, французские бульдоги, любители тырить всю еду, которую не успели спрятать. Увидев меня, собаки сначала замерли, потом развернулись и с громким воем умчались из опочивальни. Похоже, я настолько хороша сейчас, что бульдожки не на шутку испугались.

– Сейчас избавлю тебя от вороньего гнезда на макушке, – пообещала Рина и показала электрощипцы для завивки. – Сто лет назад Ваня мне их подарил на двадцать третье февраля. Видишь, как хорошо, что ничего не выбрасываю!

Ирина Леонидовна воткнула штепсель в розетку и запела:

– «Пять минут… Это много или мало…»

– У тебя тогда были длинные волосы? – полюбопытствовала я. – И почему презент достался на мужской праздник?

– Конечно, не было длинных волос, всегда стриглась коротко, – отмахнулась Рина. – А с красными датами у Вани плохо. Он про них или забывает, или путает.

– Со мной все идеально, – улыбнулась я. – День рождения, Новый год и старый в придачу, годовщина свадьбы – каждый раз утром на тумбочке подарочек.

Ирина Леонидовна захихикала.

– Время идет, у людей появился интернет и голосовой помощник, который подсказывает: «Муж, не забудь! У Танюши завтра именины». Но в тот далекий год ничего такого не было. Ваня решил Восьмое марта и Двадцать третье февраля отметить. Будучи практичным, он отправился в магазин электротоваров – тогда они еще были в дефиците – и решил осчастливить меня вафельницей. У нас она сломалась, а новую никак не могла купить, не было нигде. А Ваня очень мои вафли любит.

– Иван Никифорович захотел преподнести тебе вафельницу, чтобы ты ему к чаю вкусняшки мастерила, – рассмеялась я. – Это не тебе на Восьмое марта подарочек – это Ивану Никифоровичу на Двадцать третье февраля презент.

Глава четырнадцатая

Ирина Леонидовна расхохоталась.

– Самое интересное впереди. Возвращаюсь домой, запах такой в квартире, что словами не описать. Захожу в кухню и вижу… Ой, не могу, как вспомню, так веселиться начинаю! На столе миска с жидким тестом, Ваня в нее щипцы для завивки волос опускает, вынимает, смотрит на электроприбор, прямо глаз не сводит, вздыхает. Тесто темнеет, парень его снять пытается, получается гора крошек. Я на странные действия полюбовалась, спросила: «Чем занимаешься?» И услышала: «Купил тебе в подарок вафельницу, решил сам испечь трубочки, да она плохо работает». Оцени меня, сумела сохранить серьезный вид! Дальше спрашиваю: «Где же электроприбор взял?» И услышала историю, достойную пера Шекспира. Иван пришел в магазин, попросил вафельницу, объяснил: «Нужна такая: на одну половинку тесто наливают, другой прикрывают, ждут короткое время, открывают, снимают вафлю, и пока она горячая, трубочкой скручивают. Хочу маме подарок сделать!» Продавщица сообщила: «Таких нет, когда появятся, не знаю. Но есть другой прекрасный вариант порадовать вашу мамочку». Она положила на прилавок щипцы, сказала: «За минуту до вашего прихода две штуки унесли. Вам несказанно повезло. Если долго колебаться станете, кто-то другой схватит». Ваня решил, что ему принесли другой вариант нужного прибора, объяснил мне: «Подумал, очень удобно. Открываешь, окунаешь в тесто, ждешь, когда запечется, потом аккуратно вафельку снимаешь. И сворачивать ее не надо».

Рина захихикала.

– Продавщице следовало сказать, что она предлагает прибор для завивки волос!.. Так, сейчас приступим.

– К чему? – насторожилась я.

– Щипцы горячие, – начала объяснять Рина, – а пряди тебе приклеили какой-то штукой, которая от тепла размокает, потом от холода твердеет. Сейчас с помощью электроприбора разогрею крепление на одной пряди, потом сдерну ее. И с остальными так же поступлю!

– Отличная идея! – обрадовалась я.

– Пошли в гостиную, там удобный диван. Положишь голову на подлокотник, свесишь ее. Волосы от макушки вниз направятся, поэтому когда я в середину пучка электроприбор воткну, твою кожу не затрону. Дома сейчас ни единой души нет. Ваня уехал, Надя на рынок подалась. В квартире только мы с тобой, бульдожки и кот. Но Альберт Кузьмич, Мози и Роки не болтливы. Все проделаем, никто не узнает, что с тобой приключилось.

Мы переместились в комнату, я приняла нужную позу на софе. Рина опять воткнула штепсель в розетку – пока мы перемещались, щипцы слегка остыли. Кабачки – так мы зовем французских бульдогов – легли на ковер. Британский кот Альберт Кузьмич сел на журнальный столик и начал обнюхивать мои волосы, издавая странные звуки.

– Отлично, – потерла руки Ирина Леонидовна. – Не шевелись, не бойся. Ты так лежишь, что не задену кожу головы, прямо в серединку колтуна щипцы воткну. Раз! Больно?

– Нет! – обрадовалась я. – Никаких отрицательных ощущений.

– Сейчас выну, не пугайся, – предупредила через пару минут мама мужа.

– Подожди, – остановила я ее, – поверти щипцами, чтобы все как следует расплавилось.

– Отличная идея, – согласилась Ирина Леонидовна.

У меня тем временем начал ныть затылок – валик оказался жестким. Но я лежала смирно.

– Вытаскиваю! Раз, два, три! – скомандовала Рина.

Вдруг моя голова дернулась назад, стала очень тяжелой, и вмиг заломило шею.

– Альберт Кузьмич! – возмутилась Ирина Леонидовна. – Куда тебя понесло?

– Мяу! – заорал кот. – Мяу!

Похоже, британец чего-то испугался.

– Тань! Тань! Ты как? – занервничала мама мужа.

– Такое ощущение, что на макушку положили чугунную гирю, – призналась я. – Ты выключила щипцы?

– Ага, – промычала свекровь. – Вот зараза! Танюша, сейчас посажу тебя. Можешь затылок руками поддержать?

– Твой?

– Свой. Нельзя чтоб башка назад резко ушла.

– Постоянно в зале шею качаю, – улыбнулась я и начала садиться.

Но не успела я приподнять голову, как та резко устремилась назад. Я ойкнула.

– Держи затылок лапами, – приказала Рина.

– Что случилось? – занервничала я. – Проснулась, спокойно пошла в ванную, никаких проблем не было, а сейчас головушка словно из чугуна сделана.

– Помогу тебе, – протараторила Рина.

Нашими с ней общими усилиями я сумела принять нужную позу, выдохнула и поняла, что шея не держит голову, которая неожиданно стала ну очень тяжелой. А под пальцами и ладонями, которыми поддерживаю затылочную часть, ощущается нечто странное. Вроде это палки, покрытые мехом, две висят неподвижно, третья шевелится.

– Надо позвонить, – скороговоркой произнесла Ирина Леонидовна и умчалась.

Я, пытаясь удержать одной рукой голову, взяла второй свой телефон, включила фронтальную камеру и онемела. На экране появилось мое изображение. И все бы хорошо, но в моем образе были некие странные детали.

На моей макушке лежали морда и верхняя часть тела кота Альберта Кузьмича. Я выдохнула. С моими головой и шеей порядок, ощущение, что на макушке парочка «блинов» из фитнес-зала, возникло из-за любви нашего кота изображать из себя корону. Если кто-то из членов семьи ложится на диван, то вмиг приходит Альберт Кузьмич и устраивается у человека на макушке. Британец крупный, шерсти у него на трех собак, спихнуть котика почти невозможно. Но если умудрились его прогнать, то британец не обидчив, он вернется опять и взгромоздится на вас.

Альберт Кузьмич любит всех. К Димону он запрыгивает, когда тот что-то ищет в интернете. Ко мне – если недавно вымыла голову, потому что мой шампунь пахнет мятой. Когда Иван Никифорович возвращается домой и падает в кресло, кот устраивается у него на головушке, громко поет, спешит снять у хозяина стресс. Британец нежно любит и Аду Марковну, и Надежду Бровкину. Он ласков и с теми, кто ему пока не знаком. Такие люди у нас в квартире редкость, но порой заходят. На моей памяти кот всего один раз молча ушел при виде гостя. И потом выяснилось, что с этим человеком не следует никогда иметь дело.

Вас теперь не удивляет, что сейчас Альберт Кузьмич поместил верхнюю часть тела на мою голову, а филейная его часть, ноги и хвост свисают вдоль моей