Кукушонок из семьи дровосеков - Дарья Донцова

улетел из Москвы, – пошла я по второму кругу.

И услышала:

– Согласен! Именно так.

– Но тогда вы никак не могли получить из его рук фото, это невозможно, – прошипела я.

– Почему? – заморгал Горшков.

– Потому что сегодня четверг! – ощущая себя зудой с подзаводом, рявкнула я. – А он в понедельник улетел!

– Кто? – вскинул брови Илья.

Спокойствие, Таня, только спокойствие.

– Петр Андреевич!!!

– А-а-а, – засмеялся мужчина, – наконец-то понял! Наш босс Петр Андреевич сейчас в командировке, а снимок передал водитель, его тоже зовут Петр Андреевич. Они полные тезки. Забавно, да?

– Первый водитель дал вам фото номера второго, который забрал тело?

– Да, да, – продолжал улыбаться Илья. – Покойная у нас провела минут десять! Лица не видел. И – ой, сейчас не поверите! – другого драйвера, ну того, который забрал покойную, звали…

– …Петр Андреевич, – не выдержала я. – Они все тезки!

– Бывает же такое, – закатил глаза Илья. – Прямо обхохотаться! Простите, не помог. Тело было. Лица не видел. Одежда – как у всех. Больше ничего не знаю.

Я, удерживая на лице спокойное выражение, начала медленно загибать пальцы правой руки и считать про себя: «Раз, два, три…»

Когда я только стала рядовым членом бригады, Коробков начал обучать меня. Как-то раз он сказал:

– Рано или поздно настанет день, когда кто-то из тех, с кем имеешь дело, доведет тебя до точки. Тебе захочется заорать, впасть в истерику, наподдать человеку в нос! Поддаваться такому желанию нельзя. Как ему противостоять? Начинай думать, что загибаешь пальцы на левой руке, считай про себя: «Раз, два…» Обычно я успокаиваюсь до того, как досчитаю до семи. Но если и на «десять» не полегчало, переключаюсь на ноги.

Смешно, но метод Коробкова всегда срабатывает. Вот и сейчас я встала, вежливо попрощалась и ушла, сумев справиться с желанием взять стул и опустить его на макушку Ильи Николаевича.

Глава десятая

Домой я поехала в твердой уверенности, что Илья Николаевич – глупый врун. Разговор он специально вел так, чтобы меня запутать. И почему-то я уверена, что не было никакой женщины с пакетом на голове. Господин Горшков наворотил гору лжи.

Мой телефон заморгал. Я ткнула пальцем в экран.

– Слушаю.

– Что-то выяснила? – спросил Коробков.

– Еду от Ильи Николаевича, – начала я. – Поговорила с ним. Создалось ощущение, что мужчина врет. Наговорил такого! Ой, прости, перезвоню позднее, второй вызов на линии. Привет, Фая, как дела?

– Как сажа бела, – простонала заведующая архивом. – Весь день сидела на диете. Ничего себе лишнего не позволила. Ближе к вечеру так жрать захотелось, что зубы заболели. Слопала миску салата из капусты! Не помогло!!!

– Да от такой еды еще сильнее аппетит разгорается, – тихо объяснила я, – живот набит, а голод когтистой лапой вцепляется и не отпускает.

– Вот! Точно, – всхлипнула Рабкина. – Маялась, маялась… Домой поехала, попала в пробку. Угадай, где очутилась?

– Понятия не имею, – ответила я.

– Застряла прямо у «Едим и радуемся», – пожаловалась Фая. – Окна закрыла, а запах все равно в машину вполз! И стоим, и стоим, и стоим! Продвинулись чуток, оказалась у поворота налево. Туда если поехать, то будет окно, откуда с собой вкусное забрать можно. И…

Фаина перешла на шепот:

– Взяла три порции картофеля фри, два гамбургера, пару сладких пирожков, какао с двойным сахаром, мороженое. И все в одно лицо сожрала. Целый день мучилась диетой – и на тебе!

– Все срываются, – попыталась я успокоить заведующую архивом, – завтра все получится.

– Легче всего учить других не жрать, – засопела Рабкина. – Сама попробуй весь день голодной прошастать!

Я тихо засмеялась.

– У меня большой опыт борьбы со своим желудком. Главное – не сдаваться.

– Спасибки за умные речи! – рассердилась Фая. – Болтать все умеют, ты реально человеку помоги!

– С удовольствием, но как? – удивилась я. – Не могу постоянно находиться рядом и отнимать то, что ты слопать хочешь.

– Не прошу такого, – фыркнула Рабкина. – Сегодня потрать на лучшую подругу немного своего очень-очень-очень занятого времени.

Я удивилась, бросила взгляд на часы. Мы с Фаиной не можем считаться подружками. И не испытываю желания помогать завархивом, хотела немного отдохнуть. Поэтому произнесла:

– Сейчас двадцать один час семь минут.

– Вот! – заплакала Рабкина. – Попусту болтать – с удовольствием. Но если дело заходит о реальной поддержке, то в кусты бежим. Тридцати минуток у нас не найдется.

– Вечер пришел, – смутилась я, – думала, ты после ужина спать ляжешь.

– Нет! – закричала Фая. – Записалась на процедуру убийства еды и похорон аппетита!

Я насторожилась.

– Это что такое? Только не вздумай принимать какие-то БАДы и лекарства!

– Психологическое воздействие, – пояснила Фаина, – групповой тренинг. От слов никакого вреда! Собралась, села в свою машину, а она не едет! Умерла тарантайка! Егор-то сам на новой рассекает, мне отдал еле живую колымагу, сказал: «Тебе рулить только на работу и в магазин. А я по работе туда-сюда ношусь. Катайся пока на этой». Вот и доездилась…

Фаина зарыдала.

– Не задушу аппетит! Расправа над ним только раз в году, когда Земля встает на границу между астродугой Змеи и Кошки. Следующий раз такая позиция будет через тринадцать месяцев. Егор от меня совсем уйде-е-ет! А-а-а!

– Перестань рыдать, – велела я. – Куда тебе ехать надо?

– Не знаю, – еще громче зарыдала Рабкина. – Сбор через час на кладбище у села Сороково. Надо иметь при себе все самое вкусное.

Я посмотрела в навигатор.

– Если поеду за тобой, то не успеем, – быстро сообразила я. – Купи нужные продукты и садись на метро, оно без пробок работает. Буду ждать на парковке у торгового центра «Солнечный». Оттуда нам до того села по прямой примерно пятнадцать минут.

– Лечу! – завопила Фаина. – Прости! Ты лучшая подруга на свете!

Я развернулась, поехала в противоположную от дома сторону и позвонила мужу.

– Убийство еды? Похороны аппетита? – изумился Иван Никифорович. – Чего только люди не придумают, желая заработать на дураках! Что у Рабкиной с головой? Справедливости ради отмечу, что Фаина никогда не блистала особой сообразительностью. Но принимать участие в подобном мероприятии – это… Прямо слов не найду. Полная глупость! И, похоже, она забыла, где работает. Наши сотрудники должны помнить, что на них могут открыть охоту. Да, Фая не член бригады и ей неизвестно, какой коллектив чем занимается. Но Рабкина заведует архивом, а там тонны сведений. Ее нельзя ни в коем случае отпускать одну на шабаш.

– Поэтому и пообещала Фаине помощь, – объяснила я. – Тут вот какое дело – Егор завел любовницу.

– Что? – изумился муж. – Кто?

– Рабкин, – вздохнула я. – Фая узнала, что в ее семью влезла другая женщина. Но, к моему удивлению, она супругу не устроила Варфоломеевскую ночь. Трезво оценила ситуацию, решила похудеть, сходить к косметологу.

– У Фаины, на мой взгляд, есть несколько лишних килограммов, – согласился Иван Никифорович. – Но она привлекательна внешне, характер боевой. Егора затюкала, но не могу представить, что он решил Фаине изменить. Похоже, Рабкин жену боится. Он у меня отпуск буквально выпросил. Я понял, что что-то не так, но расспрашивать не стал.

– Отпуск? – заморгала я. – А Фаина говорила, что муж в командировку уехал. Похоже, Егор в самом деле метрессой обзавелся! С дамой сердца сейчас развлекается!

– Так, – протянул муж, – разберись, установи личность убийцы аппетита, кто там руководит балом, каким образом жена Егора примкнула к компании.

– Очень постараюсь, – пообещала я, оживила «крякалку», включила «люстру» и полетела по шоссе.

Но как я ни торопилась, метро едет быстрее. Когда мой джип оказался на парковке, там уже стояла Фаина с двумя огромными спортивными сумками.

Я открыла багажник.

– Ставь поклажу. Зачем тебе столько всего?

– Велели взять самую-пресамую любимую еду, – ответила Фая, садясь рядом со мной. – Я прямо растерялась. Не понимала, что хватать!

– Самое любимое, – усмехнулась я.

– Так обожаю пожрать, – призналась жена Егора. – А в супермаркете полно вкусного. Как выбрать? Заморозку, правда, не брала – еще потечет.

– Мудрое решение, – одобрила я, – химчистка салона не входит в мои планы. А теперь, пока едем на сходку, расскажи подробно, куда направляемся. И что означает «убийство еды»?

Глава одиннадцатая

Фаина затараторила. Чем дольше она говорила, тем сильнее становилось мое удивление. Неужели существует люди, способные участвовать в подобном мероприятии?

Некоторое время назад Егор из тихого, спокойного, заботливого мужа начал медленно превращаться в нервного, истеричного, всем недовольного мужика. Понятно, жене трансформация не пришлась по сердцу. Она принялась засыпать супруга вопросами и окутывать вниманием: «Дорогой, что случилось?», «Милый, ты меня разлюбил?», «Котик, отчего постоянно дергаешься?», «Заинька, ты заболел?», «Рыбонька, выпей валерьяночки!», «Крокодильчик, вот тебе на ночь успокоительный чаек», «Медвежоночек, ложись спать не позже десяти вечера». На стадии «медвежоночка» Егор, как говорят японцы, потерял свое лицо. Он взорвался:

– Не желаю слушать тупые речи! Прекрати называть меня, как зверушку!

– Раньше, бегемотик мой, тебе такое нравилось, – всхлипнула Фаина.

– «Бегемотик»! – заорал супруг. – «Котик»!