Элис. Навсегда - Гарриэт Лейн

Но сегодня редкий случай, когда она действительно звонит по работе и разговаривает с одним из своих любимых авторов. Это становится ясно после ее слов:

– Даже не забивай себе этим голову, дорогой. Пришлешь материал, когда сможешь. Нам он нужен до конца четверга.

Это означает, что статья появится в четверг ближе к вечеру, когда набранные полосы нам уже положено сдавать в печать. Мэри прочитает ее, поставит на полях пометки и передаст мне. После чего они с муженьком – известным корпоративным юристом – отправятся на частную вечеринку в Примроуз-Хилл, а мне придется два лишних часа торчать на работе, чтобы привести все в порядок.

Мой рабочий стол у окна, и хотя мне сейчас положено срочно вычитать последнюю рецензию, написанную Амброзом Притчетом, сосредоточить все свое внимание на мониторе компьютера очень трудно. Чугунно-тяжелое небо нависло над Лондоном. Прогноз погоды сулит проливной дождь. Почти не слушая, о чем дальше говорит Мэри, показавшаяся теперь в коридоре офиса, я наблюдаю, как тускло-серебристые цепочки поездов прибывают на станцию, а потом покидают ее, как медленно вращаются стрелы подъемных кранов на отдаленной стройплощадке. А на линии горизонта грозовые облака обрываются, и странно видеть, как купаются в лучах солнца пологие холмы Суррея.

Возвращаясь к работе, я опять задаюсь вопросом, почему лишь немногие из наших авторов понимают, чем различаются глаголы «одеть» и «надеть».

Мэри тем временем добирается до своего стола, швыряет сумку в кресло и поворачивается ко мне. В специальной коробке с отверстиями она принесла два стаканчика с кофе.

– Вот, один из них для тебя, – говорит она, снимая шерстяное пальто баклажанного цвета. – Будешь капуччино или латте?

– Мне безразлично.

За семь лет, что мы работаем вместе с Мэри, она ни разу не покупала мне кофе.

– Отлично, тогда мне достанется капуччино. А как насчет круассана? – Мэри протягивает мне белый пакет. – Бери, бери, это тебе.

– Спасибо большое, – говорю я.

По надписи на пакете видно, что Мэри отоварилась в очень дорогом продуктовом магазине, где я покупаю деликатесы по большим праздникам. Там с потолка нарядными украшениями свисают гирлянды салями, а в витринах заманивают покупателей большие стеклянные банки с печеньем амаретти. Я снимаю крышку со стаканчика кофе и отламываю уголок круассана. Маслянистые хлопья усыпают мой коврик для компьютерной «мыши».

– Только что начала работать с рецензией Амброза, – произношу я.

– Ну и как он тебе?

– Неплохо, – отвечаю я, обмакивая круассан в кофе. – Между прочим, вам звонила Элисон Фрейберг. Просила с ней связаться.

– Хорошо.

Мэри распаковывает свою сумку, доставая бирюзовый ежедневник. Она начинает перелистывать его, и золотой обрез страниц поблескивает во всей своей роскоши. В задумчивости она замолкает, слегка постукивая по зубам кончиком своей авторучки фирмы «Монблан». Потом подходит к моему столу и встает у меня за спиной. Ощущение не из приятных. Вероятно, собирается уволить меня. А круассан и кофе куплены, чтобы подсластить пилюлю. Я стараюсь не обращать на нее внимания и концентрируюсь на дисплее, где выведены две успокаивающе аккуратные колонки статьи.

– Кстати, я тебя видела на поминальной службе по Элис Кайт, – говорит Мэри так, будто только что вспомнила об этом. – Ты друг их семьи?

– Можно сказать и так.

Я провожу курсором по предложению, выделяю повтор и удаляю его, отметив при этом, что теперь статья укладывается в отведенный ей размер на полосе. Затем разворачиваюсь вместе с креслом лицом к Мэри.

– Все это невероятно печально, – говорю я, снова взявшись за свой кофе, словно настроена на доверительную беседу. – Лоренсу приходится особенно трудно, вам так не показалось? Бедняжка даже сильно похудел. Хотя это можно было предвидеть. Зато Полли… С ней я успела поговорить по душам. Учитывая все обстоятельства, Полли держится молодцом.

Мэри смотрит на меня со странным выражением лица. «Боже мой! Да ты ведь мне откровенно завидуешь! Тебя пригласили туда только в силу твоей профессиональной принадлежности, и вдруг ты видишь там меня, но по другую сторону бархатного занавеса. Тебе любопытно почему, когда и как все это случилось, верно? У тебя сто вопросов, но трудно переступить через гордыню и прямо задать их мне. По крайней мере пока. Что ж, я дам тебе несколько дней. Выпью несколько стаканчиков этого изумительного кофе, а потом, может, поделюсь подробностями. Но тебе придется для этого приложить усилия».

– А вы близко знакомы с Кайтами? – небрежно спрашиваю я, дую на кофе и делаю глоток.

У Мэри округляются глаза под линзами узких дорогих очков. Она невольно делает шаг назад.

– Нет, к сожалению. Я их едва знаю. Приглашение прислала Пола из «Маккаскила», и я посчитала важным, чтобы там присутствовал представитель нашей газеты. Впрочем, я, конечно, пересекалась с Лоренсом несколько раз. На каких-то приемах, официальных обедах… Несколько лет назад мы оба попали в жюри Сандерлендского конкурса. Но с Элис я не встречалась.

– Да, она не любила шумных сборищ. Ей всегда было уютнее в тесном кругу своих, – говорю я и рассеянно улыбаюсь, словно она всколыхнула во мне какое-то нежное воспоминание, нечто глубоко личное и оттого особенно грустное сейчас. – Она, конечно, всегда была рада видеть Азарию или Титовых, и сама умела быть гостеприимной, но особой радости ей вечеринки не доставляли. По-настоящему счастливой она становилась, когда могла вдоволь повозиться в саду Бидденбрука.

Мэри слушает, склонив голову набок. Она впитывает детали, часть которых я почерпнула из старой публикации в «Телеграф», выложенной в Сети.

– Спасибо за кофе, но мне лучше вернуться к работе, – добавляю я и поворачиваюсь к монитору компьютера.

Больше этим утром Мэри ко мне не подходит, и меня отвлекают лишь рутинные события – доставка почты, появление официантки с чайной тележкой и, наконец, Оливер, который притаскивается на работу около одиннадцати часов небритый, помятый и, готова поспорить, во вчерашней одежде. Мэри, по своему обыкновению, опускает очки на кончик носа, окидывает его холодным взглядом, однако молчит. За своим столом он успевает пробыть ровно двадцать минут, причем все это время разговаривает с кем-то по телефону: очень тихо, но оживленно, постоянно хихикая. А затем его навещает Саша из отдела моды, и они выходят покурить. Ровно в 12.30 Оливер отбывает обедать в «Ковент-Гарден» якобы с какими-то экспертами по связям с общественностью.

Я спускаюсь в сандвич-бар, покупаю багет с пармской ветчиной и ем на рабочем месте, листая свежий номер «Гардиан». Рядом со мной снова останавливается Мэри и кладет передо мной папку с неопубликованной рукописью. Это новый роман Суниля Ранджана.

– Тебе это интересно? – спрашивает она.

Я отвечаю, что читала два или три его ранних произведения.

– Вот и хорошо, – говорит Мэри. – Тогда сможешь написать шестьсот слов к следующему четвергу? Я собиралась поручить это Оливеру, но… Ты же сама все понимаешь.