Л. И. Брежнев: Материалы к биографии - Лейк

месту службы — начальником Политуправления Группы советских войск в Германии. А 4-й Украинский фронт решено было основательно сократить по численности, перевести из Чехословакии на Украину и преобразовать в Прикарпатский военный округ. Вот именно тогда-то, в мирные уже дни, и становится начальником Политуправления генерал-майор Л. И. Брежнев, которому, конечно же, вряд ли бы поручили руководить Политуправлением фронта в ходе боевых действий как человеку, не имевшему ни специального военного образования, ни опыта подобной по масштабам работы. А после войны, зная, что фронт на днях должен быть расформирован, бои полностью завершены, командование сочло возможным поместить на эту должность Брежнева. Ну а бланки, отпечатанные про запас, долго оставались. Вот и продолжал Леонид Ильич в июле и даже в августе сорок пятого подписываться как начальник Политуправления несуществующего фронта (ведь еще в июле 1945 г. Ставка ВГК превратила фронт специальным приказом в Прикарпатский военный округ), но Брежневу больше нравилось возглавлять Политуправление фронта. А документы эти позволили затем услужливым людям «поправить» его биографию и дописать через запятую, что в дни Великой Отечественной он был весьма силен в военном деле и руководил Политическим управлением фронта. Запятая, конечно, очень выручила… И это, к сожалению, не единственный пример мифологизации Брежнева, которая, думаю, ему очень нравилась и в которой он сам и его окружение принимали непосредственное участие.

В книге «Малая земля», претендовавшей на роль военных мемуаров генсека, ни разу не названы даже фамилии людей, командовавших 18-й армией в боях за освобождение Украины, Чехословакии, талантливых генералов Евгения Петровича Журавлева и Антона Иосифовича Гастиловича. Очевидно, им не могли простить того, что в своих мемуарах, изданных ранее, они не показали его «выдающуюся» роль, не рассказали, как «помогал им командовать армией» полковник Брежнев…

Вообще мифологизация темы «Брежнев и армия» не знала границ. Не так давно капитан М. Толпегин, служащий в Забайкальском военном округе, поведал, что в бытность Леонида Ильича партийным и государственным лидером абсолютно незначительный факт его службы курсантом-одногодичником в Забайкалье в 30-е годы был раздут до абсурда и превращен в событие, превосходящее крупные победы Красной Армии.

«Это обстоятельство, — пишет офицер, — играло главенствующую роль в воспитательной работе с воинами не только этой учебной части, но и всего Забайкальского военного округа… Увы, в последнем издании книги по истории округа страниц, посвященных приезду высокого руководителя в Читу весной 1978 года, больше, чем страниц о сражениях на… Халхин-Голе. Солдатам и офицерам тогда объясняли, что следует гордиться службой за Байкалом по той причине, что здесь служил будущий маршал. Хотя никто, конечно, толком не мог объяснить, в чем выдающиеся заслуги курсанта Брежнева перед всем округом и что он успел сделать за тот год…»

Война, экстремальные условия, высвечивающие истинные черты и ценности личности, оказались для Брежнева невзятым барьером — в военных условиях его карьера вначале забуксовала, затем дала сбой, задний ход и лишь на волне успешных операций и победного завершения Великой Отечественной ему удалось восстановить то положение, с которым он начинал войну, и в звании, и в должности. За войну Брежнев не преуспел. И здесь нельзя не согласиться с историком Р. Медведевым, который пишет, что в годы Великой Отечественной войны у Брежнева не было сильной протекции, поэтому он продвинулся мало. Начав войну в звании полковника, закончил он ее в звании генерал-майора (вырос только на один чин).

…Брежнев начал войну в звании бригадного комиссара, то есть носил в петлицах по одному ромбу, и был назначен на должность заместителя начальника Политуправления Южного фронта летом 1941 года. Звание бригадного комиссара — это военно-политическое звание, соответствующее общеармейскому званию генерал-майора. И когда в конце 1942 — начале 1943 года началась переаттестация политработников в общеармейские звания, большинство бригадных комиссаров стало генерал-майорами. А некоторые, не проявившие себя достаточно в ходе боевых действий или занимавшие не генеральские должности, — лишь полковниками. Оказался полковником и Леонид Ильич, поскольку к тому времени он был понижен на одну ступень — до начальника политотдела армии. И только в конце войны — 2 ноября 1944 года — Брежневу фактически вновь было присвоено звание генерал-майора (к тому времени должность начальника политотдела армии считалась уже генеральской). А в должности Леонид Ильич был повышен, как мы знаем, уже после окончания Великой Отечественной войны, то есть фактически сумел восстановить то, что ему было дано авансом летом 1941 года, лишь к лету 1945 года. Какая уж тут карьера! Скорее, бег на месте.

Но почти через тридцать лет эти факты стали явно не устраивать летописцев брежневских эпосов — не укладывались в сталинскую еще схему о том, что «вождь» должен быть самым умным, уметь лучше всех делать любое дело, справляться с любым поручением, а значит, и преуспевать на любом посту. А тут, понимаешь, понизили (хоть и путем переаттестации) в звании, понизили в должности. Тогда-то и пошли в ход запятые — «запятые» в биографии генсека. Мифическое руководство Политуправлением фронта в годы войны позволяло обосновывать «большой вклад в победу советского народа», узаконить, хотя бы косвенно, и право на орден «Победа», и претензии на все новые золотые звезды. Как же, человек был среди руководителей крупнейшего фронта, участвовал в проведении важнейших операций и сражений! А генерал Пронин, лишенный части своей подлинной биографии, не попал в военные энциклопедии, поскольку при описании его жизненного пути могли возникнуть непреодолимые сложности. Ведь в самом деле: не могло же быть на одном фронте два Политуправления или у одного Политуправления два начальника…

Труд. 1990. 24 нюня

Юрий Аксютин

Октябрь 1964 года: «в Москве хорошая погода»

Со времени октябрьского Пленума 1964 года минуло более четверти века. Но до последнего времени о том, что происходило тогда в Кремле, широкой публике ничего не было известно. Нам объявили только, что сняли Никиту Сергеевича за «субъективизм» и «волюнтаризм». В последние два-три года занавес молчания приподнялся. Журналисты и историки изложили нам ряд версий, поведали кое-какие подробности. А самое главное, заговорили активные участники тех событий. И благодаря им мы теперь лучше представляем себе причины, вызвавшие эти события, их ход, кто и как их готовил. И тем не менее вопросов и споров еще очень и очень много…

Вот хотя бы один из них: был ли это «переворот»? Нет, категорически отвечают некоторые. О каком перевороте может идти речь, когда войска продолжали оставаться в казармах и даже Кремль был открыт для свободного посещения? У нас нет оснований не верить категорическим утверждениям на этот счет тогдашнего председателя КГБ СССР В. Е. Семичастного.