Зеркальные очки. Антология киберпанка - Джеймс Патрик Келли

Чарли Хьюз, Иннис и Лиззи смотрели на него спокойно, словно ожидая чего-то. Все происшедшее снова промелькнуло у него перед глазами, и он забыл, где находится. Он развернулся и вышел из комнаты.

— Может, кому-то нужно поговорить с ним? — предложил Иннис.

Чарли Хьюз, окутанный сигаретным дымом, сидел молча, с мрачным лицом.

— Я пойду, — заявила Лиззи, поднялась и вышла.

Чарли Хьюз сказал:

— Наверное, ты прав. — Он встряхнул головой; перед глазами у него промелькнула картина, схваченная с ужасной четкостью вездесущими камерами Алефа: тело Пола Коэна превращается в воздушный шар и взрывается в шлюзовой камере. — Будем надеяться, что мы научились кое-чему на своих ошибках.

Алеф ничего не ответил — словно его вообще не существовало.

У Страха было две стороны. Первая заключалась в том, что он совершенно терял над собой контроль. Вторая — что затем появлялся настоящий он, и Джорджу это совершенно не нравилось. Джорджу хотелось сбежать от себя, но на станции «Атена» было совершенно негде спрятаться. Здесь ему приходилось смотреть в лицо последствиям своих действий. На операционном столе в больнице имени Уолтера Рида — казалось, это было тысячу лет назад, — когда бригада хирургов собралась вокруг него, его сомнения утонули в холодном медицинском запахе, несущем за собой тьму; он решил подчиниться, его манила необычность происходящего. Ему казалось интересным стать частью компьютера, чувствовать внутри себя его дрожь, руководить им, его завораживала перспектива неописуемого, необычного кайфа. Да, в первый раз на борту А-230 он почувствовал именно это — его нервная система расширилась, протянулась в тело из углеродного волокна, подключилась к существу гораздо более могущественному, чем он… которому хотелось взмыть в небеса под управлением человека. Он купился на эту несбыточную мечту…

Раздался резкий стук в дверь. Лиззи сказала в микрофон:

— Впусти меня. Нам надо поговорить.

Он открыл дверь и сказал:

— О чем?

Она шагнула в тесную комнату, оглядела бежевые стены, голый металлический стол, измятую постель, и Джордж по ее глазам понял, о чем она подумала, — вспомнила их прошлой ночью, на этой кровати, на этом полу.

— Вот о чем, — ответила она и сунула его указательные пальцы в гнезда для кабелей у себя на шее. — Почувствуй это. Мы отличаемся от других людей. — Он нащупал тонкую стальную сеточку. — Я хочу поговорить о том, чего не знает больше никто. О том, что мы такое и что мы можем делать. Мы видим другой мир — мир Алефа — и способны проникнуть вглубь собственного сознания, нащупать там то, что скрыто от обычных людей и что они отрицают.

— Нет, черт подери, это был не я. Это была… называй это как хочешь — кошка, змея.

— Ты специально притворяешься дураком, Джордж.

— Я просто ничего не понимаю.

— Нет, ты все прекрасно понимаешь. Ты хочешь вернуться, но идти тебе некуда, рая нет. Все, что есть, находится вокруг тебя.

Но он мог упасть на Землю, он мог улететь прочь, в ночь. Его руки в перчатках скафандра сжимали рычаги, похожие на когти. Нужно было просто резко стиснуть кулаки и держать их так, пока не кончится топливо. И все получится.

Он не смог ужиться со змеей внутри. И был уверен, что кошку тоже не вынесет. Но хуже всего окажется, если выяснится, что нет ни кошки, ни змеи, что это он сам, запрограммированный на особо отвратительные излишества, бешеную похоть, томящийся внутри этой жалкой личности («Мы получили результаты ваших тестов, доктор Джекил»)… Ну и что там дальше — совращение несовершеннолетних, убийство?

Бело-голубая Земля, звезды, ночь. Он слегка потянул правый рычаг и развернулся, чтобы оглядеть станцию «Атена».

Не важно, как его называть, но оно проснулось и шевелилось внутри него. Он чувствовал его ярость, похоть — аппетиты. «К черту их всех, Джордж! — торопило оно. — Вперед!»

На командном пункте «Атены» Иннис и Чарли Хьюз заглядывали через плечо вахтенного офицера, когда вошла Лиззи. Как всегда бывало после долгого перерыва, ее поразила теснота помещения и обстановка заброшенности — обычно здесь сидел только дежурный, мониторы были выключены, консоли мертвы. Станцией в обычной жизни и в чрезвычайных ситуациях управлял Алеф.

— Что происходит? — спросила Лиззи.

— Что-то не так с твоим новым дружком, — ответил вахтенный. — Но не знаю, что именно.

Он оглянулся на Инниса, тот ответил:

— Ничего, все в порядке, приятель.

Лиззи рухнула в кресло.

— Кто-нибудь пытался с ним поговорить?

— Он не отвечает, — сказал вахтенный.

— С ним все будет в порядке, — произнес Чарли Хьюз.

— Он покончит с собой, — возразил Иннис.

На экране радара медленно двигалась красная точка, рядом непрерывно менялись координаты.

— Как ты себя чувствуешь, Джордж? — произнес голос — мягкий, женственный, полный сочувствия.

Джордж как раз боролся с искушением открыть щиток шлема, чтобы посмотреть на звезды, ему казалось чрезвычайно важным увидеть их истинный цвет.

— Кто это? — спросил он.

— Алеф.

Вот дерьмо, опять сюрприз.

— Раньше у тебя был другой голос.

— Нет, я просто пытался соответствовать твоим представлениям обо мне.

— Ну и что, теперь это твой настоящий голос?

— У меня нет голоса.

— Если у тебя нет голоса, то тебя и самого нет. — Джордж был убежден в этом, сам не зная почему.

— И кто же ты такой, черт бы тебя драл?

— Я могу быть кем угодно.

«Интересно», — подумал Джордж. «Дерьмо собачье! — ответила змея (они могут называть это как угодно, но для Джорджа она навсегда останется змеей). — Полетели».

Джордж ответил:

— Я не понимаю.

— Если останешься в живых, поймешь. Ты хочешь умереть?

— Нет, но я не хочу быть самим собой, и смерть кажется мне единственным выходом.

— А почему ты не хочешь быть собой?

— Потому что я себя боюсь.

«Знакомый диалог, — отметила какая-то часть сознания Джорджа, — диалог сумасшедшего с голосом разума». «Боже мой, — подумал он, — я взял в заложники самого себя».

— Я не хочу больше делать этого, — сказал он. Затем выключил радио и почувствовал, как внутри него бушует гнев: змея сходила с ума.

«В чем проблема?» — спросил он самого себя. Он не ожидал ответа, но получил его; в мозгу возникла картина: безоблачное синее небо, перевернутый горизонт, серый самолет, возникший в поле зрения, его машина дрожит, ракеты выпущены, следы их сходятся на том самолете, превращая его в огненный шар. И у него возникла четкая мысль: «Мне нужно кого-нибудь убить».