📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДомашняяОзил. Автобиография - Месут Озил

Озил. Автобиография - Месут Озил

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 71
Перейти на страницу:

Я не отношу себя к заядлым тусовщикам. И так как все мои друзья детства мечтали стать профессиональными футболистами, мы не искушали друг друга понапрасну. Мы грезили футболом. И проводили почти все время на поле. В свободное время мы поднимали штангу или делали беговые упражнения. Я работал изо всех сил, чтобы заложить базу, которую Эльгерт считал решающей для карьеры. Девушки и вечеринки не могли сбить меня с толку. Что также было отлично известно моему отцу, нагоняй от которого на следующий день оказался не таким уж суровым.

4. Клин между Германией и Турцией Об умении принять верное решение

Хоть я и родился в Германии, изначально у меня был лишь турецкий паспорт. Тогда было еще невозможно иметь двойное гражданство. В детстве меня, конечно же, абсолютно не волновало, в чем разница. Да и какой ребенок возьмется всерьез рассматривать свой паспорт и беседовать с родителями на тему национальной принадлежности? Я убежден, что ни один ребенок на свете так не сделает. По понятным причинам. Разве обычный ребенок вникает в иммиграционную политику? Разве он изучает на досуге изменения, коснувшиеся правового статуса гражданина? Я так точно нет!

Но чем старше я становился и все больше укреплялся в мысли, что у меня есть шансы добиться успеха в футболе, в какой-то момент мне пришлось озадачиться этим. Соответственно, вопрос стоял так: кем же мне быть, хотя бы по документам. Немцем или турком? За кого же мне играть, если когда-нибудь придется выбирать? Сборную Германии или Турции?

Это решение было не из тех, что принимаются за несколько минут, как говорится, с бухты-барахты. В конце концов, решалось нечто более важное, чем вопрос, куда пойти с друзьями: в зоопарк или в кино. Или вопрос, за какую команду в Playstation гонять мяч с друзьями – за «Реал Мадрид» или «Барселону». Или какую пиццу заказать у итальянцев – «Маргариту» или гавайскую. Речь шла о решении, имеющем определяющее значение для всей дальнейшей карьеры, заметьте, моей собственной карьеры.

Само собой, я посоветовался с семьей и выслушал самые разнообразные мнения. В одиночку принять такое решение непросто, неважно, шестнадцать ли, семнадцать или уже восемнадцать лет тебе исполнилось при этом. Каждый высказал мне все, что думает по этому поводу, напрямую, за что я особенно благодарен. Ведь часто бывает так, что видение семьей ситуации далеко не объективно. И если сын спрашивает совета матери, когда ему предлагают более хлебную работу в другом конце страны, та почти в любом случае будет искать аргументы, чтобы отговорить от смены работы, чтобы ее сын не уезжал так далеко и так надолго не прощался с ней. Это я совершенно понимаю. И именно поэтому так ценю то, что мои домашние настолько открыто высказали тогда свое мнение.

Моя мать Гюлизар склонялась, скорее, к тому, чтобы я играл за Турцию. «Сам подумай, – говорила она, – это ведь твоя историческая родина. Твои бабушка и дедушка родились в Турции. Мы ведем оттуда свое происхождение. На твоем месте, – добавила она, – я бы сделала свой выбор в пользу Турции». Мой дядя Эрдоган придерживался того же мнения. Он рассказывал мне о Зонгулдаке, какие чувства он всколыхнул бы в нем, окажись он там. Я с вниманием отнесся к его словам, ведь дядя входил в число важных мне людей, к чьим советам я прислушивался. Но я был абсолютно не способен разделить его чувства. До того как мне исполнилось семнадцать, я всего два раза был в Зонгулдаке на летних каникулах. Мне было приятно оказаться там, но я не почувствовал себя как дома. Я не чувствовал себя на месте, когда стоял у моря и дышал полной грудью.

А вот отец возразил моему дяде: «Месут родился в Германии. Здесь он ходил в школу. В немецких клубах он постиг азы футбола. Так что теперь он должен играть за Германию».

Когда голос подал братец Мутлу, я расхохотался. Все это время он провел, беспокойно ерзая на диване, слушая разговоры взрослых. А сейчас его будто прорвало. «Месут должен играть за Германию! – вскричал он. – Какая самая значительная победа за все это время была у Турции? Третье место в чемпионате мира 2002 года в Южной Корее и Японии. А у Германии? Они становились чемпионами мира в 1954, 1974 и 1990 годах».

Выслушав все это, я задумался. Вечером того же дня, когда вся семья собиралась на обсуждение, ко мне подошла сестра Неше. Она уловила, о чем мы тогда говорили, но не совсем правильно поняла суть. «Мне больше нравится форма турецкой сборной», – сказала она мне, чем изрядно меня насмешила.

По итогам семейного обсуждения мнения разделились – 2:2, если не брать в расчет Неше. Что насчет меня самого? Если честно, поначалу я придерживался того же мнения, что и отец. Вот только тогда я не мог себе до конца в этом признаться. Я откладывал решение еще много недель. Нельзя было действовать опрометчиво, нельзя было ошибаться в выборе.

В начале 2006 года я наконец объявил семье о своем решении. В том же году мы с отцом отправились в генеральное консульство Турции в Мюнстере, чтобы сдать там мой турецкий паспорт. Обязательное условие для каждого, кому необходимо немецкое удостоверение личности.

До сих пор турецкий паспорт являлся для меня всего лишь документом. Кусочек ламинированной бумажки с моим именем и отпечатанной фотографией на ней. Несмотря на то что мне было очень жаль наблюдать, как мама с дядей сокрушаются по этому поводу, для меня расставание с паспортом не вызвало особенных эмоций. Я знал, что это необходимо, чтобы приблизиться к мечте всей моей жизни – стать футболистом высочайшего уровня.

Переступив порог консульства, мы оказались на государственной территории Турции. И когда мы назвали профильному сотруднику цель нашего визита, нас тут же возненавидели. У него никак не укладывалось в голове, как турок добровольно может сдать свой паспорт. Он не просто не хотел это принять, но еще и решил продемонстрировать нам свою ярость из-за совершающегося на его глазах бесстыдства. «Подождите здесь», – бросил он грубо и указал на места в коридоре, куда мы послушно уселись.

Другие люди в очереди заходили в кабинет этого сотрудника и один за другим улаживали свои дела. Из раза в раз одна и та же процедура: выкрикивали чье-то имя, тот, кого вызывали, вскакивал со стула, отправлялся в соответствующий кабинет и через некоторое время покидал его, направляясь домой. Но фамилию Озил все не называли. Посетителей, которые пришли намного позже, приняли до нас. Через час с лишним терпение отца лопнуло, он быстро пошел к двери и ворвался в кабинет. «Когда же наша очередь? Нас уже давно должны были бы принять», – возмущался он. Но тщетно. В его глазах мы были лишь просителями с бесстыжими намерениями. «Ваша очередь тогда, когда я скажу», – отозвался сотрудник консульства.

Прошел еще час или два, ощущение времени в подобном месте абсолютно теряется, турецкий чиновник вышел из своего кабинета в пальто и запер за собой дверь.

«Эй, что все это значит? – сердито спросил отец. – А как же мы?»

«Приходите завтра. Сегодня у меня не было возможности».

Ситуацию не изменило и то, что мы громко возмущались по поводу такого произвола. Мне не позволили сдать паспорт, и, ничего не добившись, мы отправились в обратный путь из Мюнстера в Гельзенкирхен, расположенный в 80 километрах.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 71
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?