Озил. Автобиография - Месут Озил

Разминаясь, я увидел, как Яннис Аманатидис на 72-й минуте забил нам головой. Счет сравнялся. Фанаты на трибунах оглушительно засвистели. Вскоре меня подозвали к тренеру и велели готовиться. Вот теперь-то меня наверняка отделяют лишь считаные секунды от первой в жизни игры Бундеслиги в статусе профессионального игрока.

Мирко Сломка приобнял меня и попытался успокоить, пока наши фанаты неистово продолжали свистеть. Он не сказал ничего существенного. И ничего не подсказал в плане тактики. Я должен был выйти на замену Хамита Алтынтопа. Мне посоветовали: «Просто наслаждайся моментом».

За несколько недель до матча журналисты неоднократно задавали ему вопросы обо мне. На них приходилось отвечать и нашему генеральному директору, Андреасу Мюллеру. «Мы отдаем себе отчет в том, с каким талантом имеем дело. Он действует ловко и без усилий, по наитию и всегда безошибочно. Его чутье поразительно», – как-то раз высказался он обо мне. Почему-то мне было чуть ли не неприятно услышать подобное в свой адрес. Хотя, конечно же, я воспринял это как похвалу.

Мячом завладел Джеральд Асамоа. От него он попал к Кевину Кураньи. Затем через Левенкрандса он попал к Линкольну. Я наблюдал за этой распасовкой; на исходе была 79-я минута матча. Каждый новый пас стоил мне секунд на поле. «Боже мой, да выбейте уже этот проклятый мяч в аут», – беззвучно кричал я.

В нетерпеливом ожидании своих первых минут в Бундеслиге я пришел в неистовство. Мне было сложно обуздать эмоции, хотелось немедленно бежать на поле. Пусть даже ситуация на момент моего выхода была далеко не радужной. Потерявшая преимущество команда, пребывающая в смятении, необъяснимым образом сбавившая обороты в ходе игры. За исход которой уже никто не хотел ручаться.

И тем не менее я радовался как дитя. Как часто я обсуждал с друзьями до этого, как здорово будет однажды сыграть в Бундеслиге. Моим самым значительным выступлением был матч Кубка лиги с «Байером». Еще в июне я выиграл чемпионат Германии среди юниоров на глазах у 6528 зрителей стадиона в Гельзенкирхене. А через несколько секунд мне предстоит участвовать в самом настоящем матче Бундеслиги на стадионе, вмещающем в десять раз больше человек. Столько лет я работал ради этого момента. Каждый удар по воротам, каждая секунда, проведенная на поле с мячом, приближали меня к нему.

Пока я еще находился за боковой линией в ожидании замены, мой взгляд блуждал по трибунам. На наших воротах стоял Франк Рост.

Сколько же я от него натерпелся. Рост был тем еще врединой. В 1999 году в составе бременского «Вердера» он стал обладателем Кубка Германии. Тогда в финале он отразил одиннадцатиметровый игрока «Баварии» Лотара Маттеуса и в итоге забил сам, таким образом обеспечив «Вердеру» счет 6:5. Рост также принимал участие в лиге Европы, выступая против таких команд, как «Арсенал», и стоял на воротах в сборной Германии.

Я старался обходить Роста стороной. Чтобы избегать его ворчания. Он ясно давал понять молодым игрокам, что мы собой представляем, а именно: ничего. Если кто-то приближался к нему, он скалил зубы, и мне часто казалось, что он вот-вот угрожающе зарычит.

Когда однажды после тренировки я пришел на массаж, объявился Рост, которому в ту пору минуло 33 года, и согнал меня с массажной кровати.

Раньше мест у физиотерапевта хватало не всем, как сейчас.

– Возраст? – рявкнул он.

– Семнадцать!

– У тебя на выходных матч?

– Нет!

– Тогда встал и вышел.

Плюс-минус десять лет назад такое случалось. Тогда иерархия значила куда больше. Старшие указывали. А младшие старались дорасти до их уровня. Да, так было. И я не хочу сказать, что это было неправильно или плохо.

В дальнейшем такая школа сослужила нам, молодым, хорошую службу. Да и кто мы были такие, чтобы перечить Франку Росту. У нас был стимул завоевать расположение старших.

Забегая вперед, нужно сказать, что и в «Вердере» было все то же самое. На тренировках Томас Шааф вместе со своим помощником Вольфгангом Рольфом частенько становился с нами в круг. С победы последнего в кубке УЕФА прошло без малого восемнадцать лет. За это время слегка притупилось его чувство мяча, а скорость реакции замедлилась. Но они никогда не выходили на середину, неважно, допускали или нет они ошибку, стоя в кругу. В свою очередь, Томас Шааф предпочитал оставаться в стороне, когда надо было гнаться за мячом. А иногда, по настроению или от скуки, он посылал молодым игрокам, и прежде всего Себастиану Бёнишу, такие пасы, которые по определению невозможно было принять. Завидев, как мяч отскочил у нас от ноги или бедра, как от бетонной стены, он только усмехался и командовал: «Упустил! Сам виноват».

В наше время дисциплине придавали большое значение. Мы таскали мячи. Приносили и уносили жилеты. Мы расставляли фишки для разметки поля. И мы не решались выражать свое недовольство, если Франк Рост соизволил высказаться.

Сейчас я все чаще замечаю, что юные игроки – даром что сопляки – с первого же сезона в профессиональном футболе так заносчиво переговариваются с опытными коллегами, у которых за плечами по триста игр в рамках Премьер-лиги, как будто они сами многократные чемпионы и уже все познали в этом деле…

Аута все не было. И наконец Густаво Варела лихо выбил мяч у Патрика Окса. Свершилось. На 80-й минуте я вышел на замену Хамиту Алтынтопу. Потекли мои первые минуты в Бундеслиге.

Сейчас, проведя на футбольных полях по всему свету в общей сложности более 570 игровых часов, из которых как минимум семьдесят приходятся на Лигу чемпионов, во время игры я не обращаю внимания на публику. Кроме моментов, когда надо бить угловой или вбрасывать из-за боковой. Во всех остальных случаях после стартового свистка звук как будто отключается при помощи пульта от телевизора. И пока идет игра, я не замечаю гула трибун. После свистка в моей голове становится тихо-тихо. Никаких звуков. Никаких криков. А также никакого свиста болельщиков наших соперников. Мой слух реагирует только на голоса товарищей по команде. От этих одиннадцати ребят я слышу предупреждения, если ко мне со спины приближается игрок противоположной команды. Я слышу их призывы разыграть с ними комбинацию. А также их замечания, если мяч слишком задержался у меня. Ничего больше.

На моей первой игре все было иначе. До меня долетал свист болельщиков «Шальке», которые не желали принять факт ослабления любимой команды. Иногда я замечал даже отдельные лица, когда бросал взгляд на трибуну.

Я должен был бы вспомнить совет Алтынтопа: играть смело и не перестраховываться. Я рванул и показал, что открыт. Завладел мячом, провел его чуть дальше. Все бежал и бежал. Пас. Финальный свисток! Как, уже? Разве такое могло произойти? Я же провел на поле от силы двадцать секунд. Не может быть! Судья матча Вольфганг Штарк определенно возвестил конец матча. Или все-таки нет? Как же, объявил. Вот и снова все было уже позади.