Озил. Автобиография - Месут Озил

Каждый считал своим долгом высказаться. Некоторые – в позитивном ключе. Некоторые же с издевкой замечали, что я отнюдь не пример для подражания, раз по-немецки я до сих пор не могу сказать ни одного предложения без ошибок. Я хорошо играю в футбол, и только.

Я не принимал участия ни в одной из этих дискуссий. Решил не выступать с ответными заявлениями и не пускался в рассуждения. В отношении сборной Германии я принял взвешенное решение. И хорошо справился со своей задачей. Мне хорошо в стране, где я родился, здесь я чувствую себя дома. Но это относится и к Турции. Позднее мне еще довелось пожить в Мадриде и Лондоне. В прессе любят вынуждать тебя высказаться в ультимативной форме. Что-то вроде: давай, скажи уже! Кто ты такой? Немец? Или турок? Где тебе больше нравится жить? В Германии или Турции? Надо выбрать что-то одно. Ну же, определись! Ответ «и там, и там» не принимается. Либо черное, либо белое. Либо турки, либо немцы.

Я был вынужден определиться с решением, играть ли мне за Германию или за Турцию. В этом случае нельзя было не выбрать одно из двух. Внутренне ты можешь быть как с турками, так и с немцами. Ты можешь думать как немец и чувствовать себя при этом турком. Так происходит интеграция. По примеру того, как уважают друг друга члены одной футбольной команды.

Я горжусь тем, что решил стать частью немецкой национальной сборной, несмотря на давление со стороны. И я рад, что при этом в Турции не отвернулись от меня.

Тем временем я подписал с «Шальке» свой первый профессиональный контракт. После чемпионата Германии среди юниоров до 19 лет меня взяли в основной состав. Повторюсь: те насыщенные событиями двенадцать месяцев пронеслись как несколько недель. И сумасшествие продолжалось: внезапно наш тренер Мирко Сломка решил задействовать меня в матче с «Байером» в рамках кубка немецкой лиги. Для меня это стало неожиданностью, поэтому я не успел оповестить никого из домашних. Братец Мутлу в это время отдыхал с семьей в Турции и по телевизору оттуда наблюдал, какими были мои минуты, проведенные в том первом матче за «Шальке». Добравшись до раздевалки после встречи, завершившейся нашей победой, я прочитал сообщение, уже пришедшее от брата: «Малой, ты прокатил мяч прямо между ног Карстена Рамелова!» И еще одно: «Горжусь тобой».

Чуть позже стартовал чемпионат Германии по футболу 2006/2007. Накануне первого нашего матча с командой «Айнтрахт» из Франкфурта-на-Майне, по дороге в Мюнстер, где располагался наш отель, со мной заговорил Линкольн. «Послушай, Месут, – начал он. – Ложись-ка сегодня пораньше и постарайся сразу же уснуть». Сперва я даже не понял, что он пытается мне сказать. Когда я с удивлением посмотрел на него, Линкольн усмехнулся, по-отечески положил руку мне на плечо и продолжил: «Раскрою тебе один секрет. Но, если что, я тебе ничего не говорил. Совершенно секретная информация: ты играешь завтра. Мне известно, что тренер выпустит тебя на поле, но не в самом начале».

Я был готов прыгать до потолка от радости. Кричать во все горло. Залиться счастливым смехом. Обнимать Линкольна. Обнимать тренера. Обнимать весь мир. Мне должны достаться первые минуты на чемпионате Германии! Впервые я выйду на поле в самом настоящем матче Бундеслиги.

Бьюсь об заклад, ни один футболист на свете не сможет забыть свои первые минуты в Бундеслиге. Это важная веха на пути к успеху. В юности рядом со мной было столько талантливых игроков. Я был уверен, что многие из них станут великими футболистами. Но кому-то девушка оказалась важнее карьеры. А кто-то увлекся вечеринками и игнорировал режим и дисциплину.

Миллионы детей по всему миру мечтают однажды пробиться в Бундеслигу. И именно эта моя мечта должна была сейчас осуществиться.

По крайней мере, так утверждал Линкольн. Хотя я и усомнился, откуда бы ему знать? Или он просто морочил мне голову и просто решил отпустить в мой адрес такую скверную шутку?

«Точно? Тренер же объявит состав только завтра. Ну же. Откуда ты узнал? Скажи. Ну пожалуйста».

Но Линкольн все улыбался, на прощание бросив еще одну фразу: «Никому не говори об этом. И будь завтра наготове».

Вместо того чтобы мирно уснуть пораньше, я ворочался в постели с боку на бок. Переворачивался с живота на спину. Утыкался лицом в подушку. Но это не помогало. Я нервничал сам и не давал спать своему соседу по комнате Халилу Алтынтопу.

«Что такое? – спросил он меня. – Что тебя беспокоит? Это из-за завтрашнего матча?»

Алтынтоп, казалось, тоже был в курсе. Но я не подал виду.

«В смысле, что я завтра опозорюсь? – ответил я. – Что окажусь не настолько эффективным, как полагает тренер?»

Обычно я не сомневаюсь в собственных силах. У меня никогда не было недостатка в уверенности. Но только не в ту ночь.

И тогда Халил рассказал мне о своей первой игре в Бундеслиге. Три года назад у него в голове роились похожие на мои мысли, что он, будучи игроком «Кайзерслаутерна», сядет в лужу в матче с командой из Кёльна. «Я мучился теми же вопросами, Месут. Но знаешь, ты ведь имеешь право на ошибку. Мы ведь рядом. Мы с тобой в одной связке. И если ты упустишь мяч, то мы его отвоюем. Играй так, как всегда. Доверься себе. Не занимайся на поле ерундой, лишь бы избежать неверных передач. Ты ведь не такой. Рискуй в меру. И не пасуй из предосторожности. А сейчас спи. Тебе нужно набраться сил».

Слова Халила немного успокоили меня. Но мне так и не удалось крепко уснуть. Ни на секунду. Когда я бросил взгляд на ночной столик между нашими кроватями, где стоял радиобудильник, было три часа ночи. Через двадцать, как мне казалось, минут выяснялось, что прошло только пять. Через пару десятков раз, когда я сверял часы, было четыре. Да, ту ночь мне определенно не забыть.

Наутро после завтрака Мирко Сломка представил нам свою схему – и меня не было на первоначальной расстановке. Впрочем, Линкольн как раз этого и не обещал. В свою очередь, Сломка не озвучил свое намерение выпустить меня на замену. И я, все еще в смятении по поводу исхода – исполнится ли сегодня моя мечта, – занял место на скамейке запасных рядом с Мануэлем Нойером, Рафиньей и Себастианом Бёнишем.

Игра началась. Халил открыл счет, забив гол с передачи Кевина Кураньи. Уже отыграли целый тайм! Ах, всего лишь половину. Это проклятое ощущение времени.

Мы хорошо играли. Тактические построения оправдались. Передачи удавались точно тем, кто должен был их принять. Ничего не предвещало того, чем закончился матч. Его следовало бы забыть, что называется, как страшный сон.

Мы боролись в соответствии с поставленной в этом сезоне целью. «Нам нужен чемпионский титул. Нас не удержать, и мы не согласны на меньшее», – категорично заявил наш тренер Мирко Сломка.

Во время обсуждения в перерыве между таймами я надеялся, что тренер назовет мое имя. Но оно не прозвучало.

После того как мы поменялись половинами поля, преимущество оставалось за нами, так же как и в начале матча. Вплоть до 51-й минуты. За фол на Кевине Кураньи был назначен одиннадцатиметровый. Леван Кобиашвили уже готовился бить пенальти. Но Линкольн выхватил мяч, интуитивно полагая, что действует верно. Его мяч прилетел точнехонько в руки вратаря «Айнтрахта» Маркуса Прёлля. И внезапно все на поле смешалось. Мы утратили преимущество.