Привет, прощай и все, что между ними - Дженнифер Е. Смит

нас от проблем.

– Что ж, а я, может быть, не хочу, чтобы меня спасали, – говорит Эйден, все-таки решившись посмотреть на нее. – Я считаю, нам хватит того, что у нас есть.

– Хочешь ты того или нет, это не сработает, – отвечает Клэр, и тут же ей самой становится грустно. Эйден сердится, глядя куда-то вдаль, она видит это и хочет забрать свои слова назад, как-то утешить его, дать ему крупицу надежды. Но уже слишком поздно. Это будет нечестно по отношению к ним обоим. Клэр тянется к его руке, но он отдергивает ее, и она вздыхает: – Прости, но одного твоего убеждения недостаточно.

Эйден пристально смотрит на воду, нахмурив лоб.

– Откуда тебе знать, если ты даже не попыталась?

– Я просто знаю, – тихо отвечает Клэр. – Даже чувствую.

– Что ж, я чувствую иное.

Клэр ждет, пока он скажет что-то еще, но Эйден молчит. Протяжно вздохнув, он проводит рукой по волосам. Раньше они всегда торчали во все стороны, и Клэр находила это необычайно очаровательным. У нее обрывается сердце лишь от такой маленькой перемены, как новая стрижка для колледжа. Тяжело даже думать о том, сколько еще других перемен ждет их впереди.

– Мне больше нравилось, когда мы избегали говорить на эту тему, – наконец говорит Эйден, и Клэр кивает.

– Мне тоже, – признается она, – но нам нужно что-то решать. Часики тикают.

– Ты как будто про бомбу говоришь. Словно мы – какая-то бомба.

– Может, так и есть.

Им больше нечего сказать, да они и не пытаются. Оба смотрят на линию горизонта, на последние тонкие лучи заката, на первые звездочки и тонущего Расти, обреченного всю жизнь беспомощно крутиться в темной воде. Клэр подтягивает колени к подбородку, и ее пробирает дрожь, хотя она и не замерзла.

Через минуту Эйден наклоняется и подбирает еще один маленький камушек.

– Твой сувенир, – тихо говорит он, протягивая его Клэр.

– Моя коллекция становится все тяжелее, – отвечает она, убирая камушек в сумку.

– Я помогу тебе нести ее.

– Тебя там не будет, – говорит Клэр, быстро моргая и уговаривая себя не разреветься.

– Но сейчас-то я здесь.

Эйден берет сумочку и достает оба камня, а потом удивленно поднимает брови, ощутив в руке шейкер с пармезаном. Он поднимает его, и ветерок тут же подхватывает выпавшие хлопья сыра. На секунду кажется, будто пошел снег.

– Да, – соглашается Клэр, – но только пока.

– Только пока, – повторяет Эйден, словно пытаясь привыкнуть к тому, как это звучит.

Потом он наклоняется и снова целует Клэр, и в этот раз не для того, чтобы произвести эффект. В этот раз поцелуй получается таким, каким должен быть. Грустным, нежным и до боли в сердце знакомым.

– Так гораздо лучше, – говорит она, сжимая в руках его ладони.

Остановка четвертая

Дом Галлахеров

20.40

Они почти доходят до машины, когда Эйден останавливается и вытаскивает из заднего кармана телефон. Он несколько секунд стоит в центре парковки, его лицо освещает голубоватый свет от дисплея, а потом он со вздохом поднимает глаза на Клэр.

– Я так понимаю, моего дома в списке не было?

– Я лишь собиралась встретить тебя там, – отвечает она, пока они подходят к машине. – Но мы, конечно, можем заехать. В любом случае я должна попрощаться с твоими родителями. А что случилось?

– Нужно подвезти Райли до боулинга, – прислоняясь к багажнику, говорит Эйден. На бампере наклеен стикер Гарварда, начавший отходить, и он отдирает его задником кроссовки.

– Хорошо, все равно боулинг был в списке.

– Следующим пунктом?

– Нет, но порядок можно и изменить. Это не так уж и важно, верно?

Эйден улыбается:

– Надо же! Какая ты вдруг сговорчивая!

– Да, я такая. – Клэр наклоняется, чтобы стряхнуть с ног песок, а потом открывает дверь с пассажирской стороны. – Уступчивая. Приспосабливаюсь к обстоятельствам. Будь что будет.

– О да, – с ухмылкой глядя на нее поверх машины, говорит Эйден. – Суперуступчивая.

К тому времени, когда они сворачивают на свою улицу, становится совсем темно, но во всем квартале уже зажгли фонари, а в окнах домов горит свет. Эйден заезжает на подъездную дорожку, но продолжает сидеть, не заглушая двигатель, а потом поворачивается к Клэр с вымученной улыбкой:

– Давай сделаем все быстро, ладно?

Она кивает:

– Привет-пока.

– Мне нравится. Привет-пока. Быстро и безболезненно.

Пока они идут по каменной дорожке, ведущей к боковой двери, Клэр вспоминает, как впервые пришла в этот дом. Это было незадолго до Рождества, и она решила, что гигантский золотой крест и искусно сделанный вертеп, установленные на столе в прихожей, были сезонными украшениями. Клэр ошиблась. Как выяснилось, они стояли там круглый год, это касалось и впечатляющей коллекции вышитых крестиком молитв в изящных рамках, и подушек с ирландскими благословениями и трилистниками.

– Пусть перед тобой расстилаются все пути… – прочитала она на одной из них, стоя в прихожей рядом с Эйденом в тот первый визит.

Из кухни доносился запах тушеного мяса, которое готовила миссис Галлахер.

– …И в спину дует попутный ветер, – закончил Эйден, подойдя ближе. – За исключением тех случаев, когда мама готовит. Тогда тебе лучше надеяться, чтобы он дул в другую сторону.

Тогда они встречались чуть больше месяца, и она чувствовала себя не в своей тарелке в этом месте, таком тесном и тихом, таком отличном от Эйдена, неуклюжего, громкого и слишком большого для этого захламленного дома.

Даже тогда было видно, как сильно он хочет вырваться оттуда.

Они подходят к боковой двери и слышат доносящиеся изнутри голоса. Клэр смотрит на Эйдена, но по его лицу невозможно понять, что он думает.

Над их головами одурманенные жуки со стуком врезаются в лампу, по тихой улице проносится машина, из окон которой ликующе кричат несколько человек.

– Если бы ты так сильно не давил на него! – говорит мама Эйдена.

Клэр еще никогда не слышала, чтобы она разговаривала на таких повышенных тонах. Потом с грохотом бросают что-то металлическое, и кто-то проходит по кухне, которая находится прямо за дверью.

– И тебе все равно, что он врал нам? – кричит в ответ папа Эйдена.

Клэр с тревогой смотрит на Эйдена, но он пристально разглядывает соломенный коврик под их ногами, на котором написано: «Cead mile failte», что на гаэльском означает «сто тысяч приветствий».

Обычно здесь ты всегда чувствуешь, что тебе рады. Родители Эйдена пусть немного напористые, но всегда дружелюбные и вежливые. Они возлагают большие надежды на своих детей, и правила в их доме куда более строгие, чем в доме Клэр (родители которой так сильно доверяют ей, что она иногда с