«Возвращение чудотворной» и другие рассказы - Монахиня Евфимия

* * *

Тем временем настал день, которого так опасался отец Игнатий. Ирина Сергеевна в последний раз пришла навестить Рыжика, который с радостным лаем, оживленно виляя пушистым хвостом, бросился ей навстречу. Разумеется, выздоровление собаки было отмечено чаепитием на кухне. Неожиданно Ирина Сергеевна сказала:

– Вот что, батюшка. Я давно хотела вас спросить… У меня в Лельме (это в тридцати километрах от Михайловска, недалеко от аэродрома) есть дача. Правда, я там очень редко бываю. А присмотреть за ней некому. Может быть, вы согласитесь пожить там и посторожить ее?

Отец Игнатий подумал-подумал… и согласился.

* * *

В ближайшее воскресенье они с Ириной Сергеевной на рейсовом автобусе поехали в Лельму. Разумеется, отец Игнатий прихватил с собой и Рыжика. Надо сказать, что за то время, как рыжий песик поселился в квартире отца Игнатия, священник успел привязаться к нему. Ведь Рыжик оказался очень умной, можно сказать, ученой собакой. Он умел служить, давать лапу, а также подвывать в тон, когда при нем пели что-нибудь грустное. Однако все эти способности были все-таки не самым главным качеством Рыжика. Главным была его безграничная преданность. Рыжий песик не спускал с отца Игнатия умных черных глаз, словно пытаясь угадать его волю. И сопровождал его повсюду, следуя за ним, словно тень. Правда, в Михайловске имелось одно место, куда Рыжика не удалось бы, как говорится, заманить и калачом. И местом тем была распивочная «Якорь».

Отец Игнатий узнал об этом случайно. Как-то раз поутру, незадолго до отъезда в Лельму, отправившись выгуливать Рыжика, он встретил одного из своих приятелей и собутыльников, Генку Косарева по прозвищу Косой, бывшего водителя автобуса, а ныне горького выпивоху, каждое утро отправлявшегося давно проторенным маршрутом из дома – к ближайшей распивочной.

– Привет, батек! – обрадовался Генка при виде отца Игнатия. – Слушай, у тебя полтинник есть? Пойдем, сообразим на двоих. Эх, «алеет восток, „Якорек“ недалек…»

Неожиданно Рыжик зарычал и с яростным лаем бросился на Косого.

– Эй, ты это чего? – опешил тот. – А ну, пошел отсюда! Фу! Пшел! Брысь! Эй, батек, уйми своего зверя, а то я ему сейчас кости переломаю! Помоги-ите!

Дорога на даче. 1896 г. Худ. Константин Сомов

Отцу Игнатию стоило немалого труда спасти Генку от разъяренного Рыжика. Однако после случившегося о походе в «Якорь» не могло быть и речи. Похоже, рыжий песик имел весьма серьезные основания ненавидеть само название этого питейного заведения. Так что отцу Игнатию теперь волей-неволей пришлось забыть дорогу туда… впрочем, как я уже говорила, с недавних пор священника уже не тянуло в «Якорь». Ведь теперь рядом с ним был веселый, смышленый, преданный четвероногий друг – Рыжик.

* * *

…Дача в Лельме оказалась самым настоящим деревенским домом. Правда, изрядно обветшавшим, с покосившимся забором и прогнившим крыльцом, но все-таки вполне пригодным для жилья.

– Это, можно сказать, наше родовое гнездо, – рассказывала Ирина Сергеевна. – Здесь жили мои дедушка с бабушкой… да что там!.. даже их родители тут жили. Конечно, я-то сюда только как на дачу приезжаю: отдохнуть, позагорать, за грибами сходить. Вроде, и ни к чему он мне, а продавать жалко – все-таки память. Мама рассказывала, будто этому дому больше ста лет. А вон он какой крепкий! Я слышала, это потому, что его не из сосны строили, а из лиственницы. Вот потому он до сих пор и стоит, даже нисколько не покосился, не то что наши городские деревянные дома. Ну как, батюшка, вам нравится?

Да, отцу Игнатию и впрямь с первого взгляда понравился этот дом. Но только не своей добротностью, а тем, что здесь царили удивительные мир и спокойствие, о которых уже давно втайне истосковалась его душа. Мог ли он помыслить, что найдет их здесь, в стенах старинного дома, пережившего не одно поколение своих хозяев? И безмолвно хранящего память о них.

* * *

Ирина Сергеевна уехала, оставив отцу Игнатию денег и увесистую сумку с продуктами, и пообещав приехать через неделю. И они с Рыжиком остались одни.

Остаток дня отец Игнатий в сопровождении неразлучного рыжего песика пробродил по дому. Из кухни проследовал в проходную комнатку, у стены которой стоял диван с потертой и выцветшей темно-зеленой обивкой. Потом заглянул в спальню, где у входа громоздился старинный гардероб с инкрустированной дверцей. После этого прошел в зальце[5], в котором в простенках висели потускневшие от времени зеркала в резных рамах, а между ними, над круглым столом – выцветшая репродукция какой-то картины, изображавшей южный пейзаж с морем, парусными лодками и покрытыми лесом горами на горизонте. За зальцем обнаружилась еще одна комната, где в углу возле окна, выходившего во двор, стояла железная кровать, точь-в-точь такая, на которой он спал в далеком детстве… и какие же чудесные сны снились ему в ту пору! Возможно, из-за этих ностальгических воспоминаний отец Игнатий и решил обосноваться здесь. Благо, в комнате нашелся и свободный уголок для Рыжика.

Следующий день ушел на осмотр окрестностей. Поблизости от дома отец Игнатий обнаружил колодец с водой, гораздо более чистой и вкусной, чем привычная ему городская водопроводная вода. А во дворе – грядки, на которых по-хозяйски разрослась густая трава. За грядками находился густой малинник, впрочем, настолько запущенный и заросший крапивой, что его скорее можно было назвать не малинником, а крапивником. Немного подумав, отец Игнатий отправился на поветь. После долгих поисков он обнаружил там брезентовые рукавицы и, надев их, отправился на борьбу с сорняками.

Всю неделю отец Игнатий наводил порядок в доме. Так что когда Ирина Сергеевна приехала снова, она не узнала своего родового гнезда. Покосившийся забор, которым был обнесен дом, теперь стоял ровно и прямо. Прогнившая доска на одной из ступенек крыльца была заменена новой. Свежевскопанные грядки, казалось, ожидали момента, когда хозяйская рука опустит в их землю семена. А в малинник теперь можно было зайти без опаски обжечься о крапиву и досыта полакомиться сочной, спелой малиной.

– Какой же вы, батюшка, тут порядок навели! – удивилась Ирина Сергеевна.

– А как же! – улыбнулся отец Игнатий, и она вспомнила, что за все время знакомства со священником ни разу не видела на его лице улыбки. – Ведь так-то оно лучше. Кстати, Ирина Сергеевна, а Вы не могли бы в следующий раз привезти из города семян? Не мешало бы грядки засеять. Земля у вас на редкость хорошая – чернозем. Что ей понапрасну сорняками зарастать? Глядите, и порадовал бы вас через недельку-другую свежей зеленью…

* * *

Проходили дни, недели, месяцы. Вот уже пожелтели, а потом и вовсе опали листья, птицы полетели на юг, а обитатели соседних дач стали перебираться в город на зимние квартиры.

– А вы что, не уезжаете? – спросила отца Игнатия хозяйка соседнего дома, встретившись с ним у колодца.