Крутой мэн и железная леди - Елена Арсеньева

Лев не раз замечал, что идиотия – болезнь не тольковрожденная, но и заразная. Правильно – дамочка полная дура. То есть она скореехудая, чем полная, и «круглая дура» о ней тоже не скажешь, но все равно –кретинка. Вот и распространяет вокруг флюиды своей дурости. Причем дамаэнергетически очень сильная. Она умудрилась оказать одуряющее влияние не толькона Саню и на Муравьева, но и на милицейскую бригаду. В самом деле: никому дажев голову не взбрело, что пострадавший притащился в этот роковой дворик непешком. Но слава богу, что у этой идиотки наступило временное просветление!

– Если есть машина, то где пульт? – спросил Лев, хватаясь заэту незначительную соломинку. – Или ключи?

– Наверное, Влад их выронил, когда свалился со ступенек.Может быть, пульт или ключи где-нибудь около крыльца так и лежат в полыни, ихведь никто не искал в темноте.

Точно, вспомнил Лев, крыльцо и подступы к нему бригада необшаривала. Долго слонялись по двору, подсвечивая себе фонариками, но ничего необнаружили, даже гильзу. Так что имеет смысл пойти и пошарить около крыльцапрямо сейчас.

Он встал, глядя в окно. Темновато еще, конечно, всегополовина четвертого утра. Светать начнет через полчаса, не раньше, а уж покаразвиднеется… Но у него больше нет физических сил находиться в обществе этойособы.

– У вас фонарик есть? – спросил он у писательницы.

Она покачала головой:

– Перегорел. Но можно свечку зажечь. А вам зачем?

Лев мученически завел глаза. Детективщица?! Можнопредставить, какие она там детективы валяет, если задает такие вопросы изабывает о вещах, которые элементарно имеют определяющее значение длярасследования.

Свечку зажечь, бог ты мой! Лев представил, какой у него былбы вид в полчетвертого утра – со свечкой в руке шарящего у крыльца этой тихой,сонной «сталинки»! – и даже оскалился от злости. Никто – никто! – из жильцовдома даже носа не высунул на шум, который происходил у крыльца два часа назад,когда подстрелили этого злополучного Влада. Не выглянули даже обитатели боковойквартиры на первом этаже, чьи окошки находились буквально рядом с крыльцом. Нуладно: выстрела они не слышали, его и писательница почти не слышала, и они сСаней – конечно, пистолет был с глушителем. Ну ладно: спали соседи так крепко,что их не разбудила суета, которую подняли тут врачи и милиция. Кто-то и правдаспал, но, по мнению Льва, причина гробовой тишины была куда проще: если иимелись свидетели, они не захотели себе лишних проблем, побоялись связываться смилицией, справедливо рассудив, что каждого из жильцов всяко допросят сегодняднем или вечером на предмет ночных событий, так что зачем по своей воле лезть внеприятности? Но можно спорить на что угодно: если некий типус начнет в тускломсвете занимающегося утра блуждать около их крыльца со свечкой в руке, каждыйувидевший это жилец сочтет своим долгом непременно позвонить на улицу Ульянова,в ближайшую психушку!

– Лёвушка, у меня есть фонарь, – сказал Саня. – Причем оченьмощный, так что пошарим и наверняка найдем или пульт, или ключи. Только… толькоя вот еще что хочу сказать – насчет детей. Может, Алёне детский голос вовсе непослышался? Может, этого Влада никакие не ученики, а собственные детиподстрелили? Я тоже тот рассказ Брэдбери читал – давно, конечно. И не фиг наменя так пялиться, Лёвушка, – промолвил Саня с ноткой обиды, потому что другдетства на него и впрямь пялился. – Судя по всему, Влад за свою жизнь опасался.Скажете – нет?

Никто и рта не раскрыл, чтобы возразить. Прежде всегопотому, что было совершенно очевидно: подстреленный человек по имени Влад ивпрямь за свою жизнь опасался, и очень сильно. Иначе… иначе разве он носил быпод пуловером пуленепробиваемый жилет, который нынче ночью спас ему жизнь, ипоэтому Влад оказался не убит и даже не ранен, а только лишь контужен?..

* * *

– Алло! Алло, я слушаю!

– Это я. Привет, подруга. Слышала уже, что с нами произошло?Или мне придется обрушить на тебя неприятные новости?

– Слышала…

– Ага, так, значит, он уже у тебя?

– Добрался, да.

– Настроение?

– Ну какое у него может быть настроение?!

– Понимаю. У меня такое же. Хоть плачь, хоть матерись.Ладно, плакать будем потом, а пока позови его к трубочке.

– ……………………!

– Это ты теперь так здороваешься? Живописно… Ну что ж, неповезло… Полный Илья Ильич Обломов.

– Кто?!

– Ладно, забыли. Как тебе удалось оттуда убраться?

– С трудом. Наплел такого, что… Пришлось такси вызывать,сплошное разорение.

– Ладно, кончай на судьбу плакаться, меня этим не проймешь.Цена обговорена, так что мое ты мне отдашь.

– Отдашь… сначала надо найти то, что отдавать!

– Найдем, не сомневайся.

– А что там случилось-то? Почему все наперекосяк пошло, ятак и не понял?

– Да так, техника подвела. Кроме того, вмешалась сумасшедшаябабуля.

– Кто?! Ты чего несешь?! Не было там никакой бабули!

– В каком-то крутом детективе я читал, что так упрофессионалов называются неучтенные привходящие обстоятельства, которыеспособны поменять даже самые тщательно отработанные планы.

– Я сразу говорил, что этот твой план – полное дерьмо!

– Ладно, быть непонятым и недооцененным – это мой удел. Яуже привык. Кстати, зря злобствуешь. В принципе, мы своего добились. Первый шагсделан… ну, немножко вкривь и вкось, однако сделан. Меня сейчас гораздо большедругое волнует. О нем ничего не слышно?

– Ни хрена. Тишина гробовая. Ты знаешь, мы тут подумали: аможет, он в Москву ломанул? И сейчас получает то, ради чего мы все это затеяли…Сдохнуть можно!

– Можно, но не нужно. Как он в Москву уедет? Без паспорта нив поезд, ни в самолет не пустят.

– Есть автобусы.

– Точно не знаю, но, по-моему, на дальние рейсы билеты тожепродают по паспортам. Кроме того, у него денег нет.

– На вокзале туда-сюда шныряют деловые водилы и предлагаютдоехать до Москвы всего за двести рубликов. Уж такой-то суммой он могразжиться… например, там, где торчал эти дни. Кто-то же его поил-кормил!

– Оно, конечно, так… Только ведь без паспорта ему в банкеделать нечего. Кроме того, ключ у нас. Так что я не сомневаюсь: он все ещездесь.

– Где?!