Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

− Конечно, − поддержал его Красс. − Кроме того, рабочий класс имеет выгоду и от всего остального, ведь благодаря этому он получает работу.

− А что касается меня, − сказал Филпот, − я не отказался бы платить свою долю, хотя у меня и нет детей.

Рабочие отнеслись к предложенному налогу почти с такой же враждебностью, как и представители имущих классов − благородные филантропы, которые всегда демонстрировали свою любовь к «милым малюткам», отвратительные лицемеры, заявлявшие, что в введении такого налога нет никакой необходимости, поскольку они готовы давать все нужные средства в форме благотворительности. А дети по-прежнему оставались голодными.

Выражение «отвратительные лицемеры» может показаться слишком сильным, но ведь все прекрасно знали, что большинство детей из местных школ питаются неудовлетворительно. Подсчитали, что денег, получаемых от введения налога в полпенни, было бы более чем достаточно для того, чтобы все школьники ежедневно получали хорошую еду. Торговцы благотворительностью, столь горячо сочувствовавшие «милым малюткам», сопротивлялись введению нового налога, который якобы тяжким бременем ляжет на неимущих налогоплательщиков, и заявляли, что согласны давать в порядке благотворительности больше, чем даст налог. Но «милые малютки» продолжали ходить в школу голодными.

Если судить этих людей по их словам, могло показаться, что они готовы сделать для «милых малюток» все, что в человеческих силах, кроме одного − накормить их.

Если бы эти люди действительно хотели сделать то, о чем говорили, им было бы все равно − платить деньги сборщику налогов или секретарю Благотворительного общества, и они предпочли бы идти к цели наиболее эффективным и экономичным путем.

Эти люди не давали накормить детей, а сами ходили в церковь, сверкая драгоценностями, облачив свои толстые телеса в богатые одеяния, и сидели там с самодовольными улыбками, слушая, как толстые священники читают Книгу, которую никто из них не был в состоянии понять, ибо читали следующее:

«Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: и кто примет одно такое дитя во имя мое, тот меня принимает. А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили в глубине морской.

Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что ангелы их на небесах всегда видят лицо Отца моего небесного».

И еще: «Тогда скажет им: идите от меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его; ибо алкал я, и вы не дали мне есть; жаждал, и вы не напоили меня; был странником, и не приняли меня; был наг, и не одели меня.

Тогда они и скажут ему в ответ: «Господи, когда мы видели тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, и не послужили тебе? Тогда он скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали это одному из сих меньших, то не сделали мне».

Вот что читали нечестивые священники в нечестивых храмах богато одетым нечестивым прихожанам, которые слушали, но не понимали, ибо сердца их огрубели и уши не слышали. А между тем вокруг них, на узких улочках, в трущобах и на более приличных улицах, где жили квалифицированные рабочие, маленькие дети с каждым днем становились все более худыми и бледными из-за недостатка пищи и ложились в постель пораньше, потому что не было света.

Сэр Грабелл д’Округленд, член парламента от Магсборо, был одним из самых яростных противников налога в полпенни, но, поскольку предстояли всеобщие выборы и он хотел, чтобы отцы этих детей вновь голосовали за него, он решил что-нибудь для них сделать. У его десятилетней дочки приближался день рождения, и добросердечный баронет решил в честь этого события устроить чай для всех школьников города. В школах накрыли столы, и каждому ребенку подарили открытку с золотым обрезом, на которой золотыми буквами было напечатано: «От вашей любящей маленькой подруги Гонории д’Округленд». Весь вечер маленькая именинница ездила на автомобиле с сэром Грабеллом и леди д’Округленд по всем школам. Баронет говорил несколько слов, а Гонория произносила прелестную маленькую речь, специально выученную ею для этого случая. В ответ их громко и восторженно приветствовали. Энтузиазм охватывал не только школьников; пока в школе произносились речи, на улице у входа собиралась небольшая толпа подростков, с восхищением рассматривавшая автомобиль, а когда его владельцы выходили, их с восторгом встречали, приходя в экстаз от их щедрости и роскошных нарядов.

Несколько недель весь город был в невероятном восторге по поводу этого чаепития, за исключением ничтожной группки социалистов, говоривших, что это подкуп, предвыборный трюк, от которого людям нет никакой пользы. И по-прежнему требовали введения налога в полпенни.

Было придумано и еще одно благовидное мошенничество − Комитет помощи бедствующим − некий общественный организм или скорее труп, ибо он отличался весьма малой жизнеспособностью. Комитет должен был предоставлять остро нуждающимся и достойным работу. Казалось бы, любой человек, если он хочет работать, чтобы не умереть с голоду, и есть такой «нуждающийся», но те, кто придумал устав этого комитета, по-видимому, придерживались другого мнения. Каждому желающему работать шли навстречу − ему вручали двойной лист бумаги. Именовался он анкетой и был заполнен оскорбительными, инквизиторскими, бесцеремонными вопросами о личности и прошлом просителя. На все эти вопросы надо было подробно ответить, чтобы удовлетворить господ д’Округленда, Бошера, Светера, Раштона, Дидлума, Гриндера и прочих членов комитета, а уж затем получить какую-нибудь надежду на работу.

И все-таки, несмотря на оскорбительный характер анкеты, за пять месяцев деятельности этого мошенника − комитета ни много ни мало, а 1237 раздавленных жизнью и обнищавших «сынов Альбиона» заполнили ее, с покорностью овец ответив на все вопросы. Фонды комитета составили 500 фунтов, полученных от казначейства, и 250 фунтов, собранных по подписке. Эти деньги использовали для оплаты некоторых работ, часть которых должна была бы производиться, даже если бы никакого комитета не существовало. Каждый из 1237 претендентов получал равную часть работы, заработать можно было около двенадцати шиллингов. Вот что деловые люди, бизнесмены называли «разрешением проблемы безработицы»! Попробуйте прокормить свою семью на двенадцать шиллингов в течение пяти месяцев!

Даже так: представьте себе, если угодно, что правительство и благотворители дали бы в четыре раза больше, и подумайте, как бы вы пять месяцев содержали семью на два фунта и восемь шиллингов.

По правде говоря, некоторые члены комитета были бы рады предоставить средства к существованию всем, кто хочет работать, но они попросту не знали, как это сделать. Ужасающие свидетельства зла встречались