Хроники Червонной Руси - Олег Игоревич Яковлев

такожде оборонить мыслим землю Русскую от иноплеменников. Ты же, придя, сидишь с нами на одном ковре и об обидах своих теперь ничего не молвишь. Вот и мы потому молчим и слушаем, что ты нам скажешь.

Игоревич ничего не отвечал. Боялся он обличений со стороны Святополка, помнил, как уговаривал его пленить и ослепить несчастного Василька. Кто теперь из братьев поверит в ромейского патриция и в козни бояр? Трусливо отводил волынский владетель очи в сторону.

— Сядем все на коней, отъедем каждый в сторону со своею дружиною, совет держать будем, что с Давидом деять, — предложил Мономах.

Оставили князья Игоревича в шатре одного, разъехались в стороны, долго совещались, потом собрались все четверо в чистом поле, сидя на конях.

— Мыслю так! — объявил Владимир. — Свести Игоревича надобно со владимирского стола. Ты, Святополк, жаловался, что волостей у тебя мало. Вот и посадишь сына своего, Ярославца, во Владимире-на-Волыни. Игоревичу же дашь другие городки из своих владений. Какие? Сам смекай.

— Уже о том подумал, — отвечал братьям обрадованный Святополк. — Бужск дам, Острог, Дубно да Чарторыйск. Большего сей коромольник не стоит.

— Я добавлю Давиду от себя двести гривен, — заключил Мономах.

— И мы столько же дадим. Как-никак брат он нам, — промолвил Олег.

Хитрый Мономах смотрел далеко вперёд. Отдавая Волынь в руки Святополка, надеялся он в скором будущем повернуть мысли владетеля Киева и его ближних бояр в половецкую степь. Ведь и Киевская земля не менее Переяславской страдает от набегов лихих орд, а овладение Волынью утолит жадность Святополка и прекратит войну на западе Руси. Ещё Мономах был уверен, что Теребовлю алчный сын Изяслава не получит.

«Ростиславичи не отдадут. Володарь достаточно силён, постоит за себя и за брата», — размышлял Мономах, слушая вполуха, как бояре объявляют мрачному Давиду Игоревичу решение снема.

Игоревич уползёт в тот же день в Бужск, а братья учинят у себя в шатре пир, празднуя наступление на Южной Руси долгожданного мира.

Тем часом Юрий Вышатич и Халдей уже скакали по пыльному шляху, наперегонки с жарким летним ветром, неся Володарю невесёлые вести о Теребовле.

ГЛАВА 90

Поначалу хотел Володарь немедля отослать к Святополку скорого гонца с грамотой, наполненной гневными словами, уже совещался о том со слепым братом, но Халдей, как обычно, спокойный и рассудительный, князя от этой затеи отговорил.

— Не пиши, светлый князь, и не посылай в Киев людей. Не отвечай ничего, но и Теребовлю не отдавай. Выиграй немного времени. Укрепи стены города, подтяни к берегам Серета дружину. Может быть, новой войны не случится.

Убедительно говорил умный хазарин, и Ростиславич нехотя, но смирил охватившее душу негодование. Тотчас послал он к Теребовле отряд дружины во главе со старым Вереном. Вслед за тем и сам он намеревался отбыть к восточной границе своих с несчастным братом владений.

...В семье Володаря в начале лета случилось прибавление: княгиня Анна разрешилась от бремени сыном. Ребёнка, как советовали мать и Таисия, нарекли Ростиславом в честь деда. Радовалась старая Ланка второму внуку, цвела довольная Анна, слепец Василько подержал на руках и расцеловал любезного племянника. Но не все, как оказалось, были появлению на свет крохотного княжича довольны.

...Княгиня Анна, ухватив за ухо, приволокла к Володарю упирающегося Владимирку. Мальчик сопел, лицо его искажала боль, но молчал он, не срывался в плач.

— Волчонок дикий! — вскричала возмущённо молодая женщина. — Вот, погляди! Первенец твой! Подкрался к младенцу Ростиславу и ногой в его пнул! Какой гадёныш!

Она с силой дёрнула Владимирку за ухо. Не выдержав, малец захныкал.

Володарь грозно сдвинул густые чёрные брови.

— Что же это ты творишь?! — вопросил он Владимирка. — Ростя — брат твой меньшой! Любить и защищать ты его должен! Зачем сотворил такое зло?

Княжич хмуро молчал, глотая слёзы.

— Отвечай! Отец тебя вопрошает! — истерично прикрикнула на него мать, топнув в ярости ногой.

— Ну, брат дак брат... Почто все окрест его отираются?... Я же... стойно чужой, — пробормотал чуть слышно Владимирко.

Анна влепила ему пощёчину.

— Большой ужо! Разуметь должон! — взвизгнула она. — Вот что, княже! Забери его из бабинца! Подрос, пора дядьку к ему приставить, наукам воинским обучать.

— Дядьку приставлю, непременно. И от тебя заберу, довольно меж юбками бабьими вертеться. Подрастёт чуток ещё, стол выделю. Пусть княжить привыкает. Тако вот, сыне, — уже мягче обратился Володарь к первенцу. — Брата же младшого обижать более не смел чтоб. Понял?

Владимирко кивнул. Исподлобья, по-волчьи смотрел он на гневную мать.

«Может, чего мы упустили со княгиней? Зверем глядит натравленным», — промелькнула в голове Володаря мысль.

— Ныне вот что. Ступай-ка во двор, Владимирко. Сядь на конь. За город с тобой выедем, оглядим дали окрестные, — повелел сыну Володарь.

...Ехали они верхом вместе с малым отрядом дружины, взбирались с холма на холм, пересекали поля, колки, проскакали по опушке густого буково-грабового леса. Маленький Владимирко с конём покуда управлялся плохо, сил у мальца не хватало, и отец недолго думая посадил его в седло перед собой.

Ребёнок ехал молча, с любопытством поглядывал по сторонам.

— Там — Сан течёт, там, — указывал Володарь рукой на запад, — ляхи живут. Бывало, мирились мы с ними, но по большей части ратимся. А вон тамо, вдали, может, углядишь глазами младыми, острыми — Горбы, горы такие. Длинными цепями тянутся. За горами — Угорщина, невеста твоя в той земле живёт. Скоро припожалует к нам, верно. И как проведает, сколь ведёшь ты себя соромно, так личико своё от тя отворотит.

— Да полно, отче. Не буду боле его трогать. Бог с им, — виновато низя глаза, пробормотал княжич.

— Вот то-то ж. Мы со братом Васильком всегда друг за дружку горой стояли и стоим. Хочу, чтобы и вы, как вырастете, один за другого держались. Будете же порознь, любой ворог вас