Мистер Капоне - Роберт Дж. Шёнберг

Шамуэй не мог предоставить формальных доказательств права собственности Капоне, но отметил особенности поведения, явно указывающие на это право. Дух высказываний, доступ в задние помещения, куда закрыт вход клиентам, и руководящие указания давали основания понять, что он является хозяином. Шамуэй перевозил прибыль из Subway в безопасный Hawthorne. Сначала его сопровождали двое вооруженных головорезов, но Шамуэй начал возражать: если начнется стрельба на поражение, он будет посредине. Ему позволили носить деньги без охраны. Вскоре Капоне спросил, что он собирается делать в случае попытки ограбления. «Отдам все, не раздумывая», – честно ответил нервный «дьячок». «Кто бы сомневался», – проворчал Капоне в ответ. Кто, кроме босса, посмел бы дать разрешение на столь бесцеремонную сдачу денег, принадлежащих гангстерам?

На третий день, в четверг, 8 октября, появился еще один свидетель, названный в прессе «скрытой дорогой Капоне в Ватерлоо». Обвинение представило суду выводы, сделанные Маттингли.

Защита решительно возражала. Однако были ли возражения достаточно эффективными? «То, что я вижу сейчас, читая стенограмму судебного разбирательства, – говорил Терри МакКарти, один из двух адвокатов, в ходе повторного рассмотрения дела Капоне в 1990 году, – свидетельствует, это были совершенно бездарные адвокаты по уголовным делам. По сегодняшним стандартам, полнейшие дилетанты».

Судья Маршалл, председательствующий на слушании ABA, согласился: «Практика права действительно усложнилась. В то время в юриспруденции были более простые дни».

Стоит заметить, что команда защиты была откровенно неудачной. Высокий, с острыми чертами лица, Майк Ахерн являлся совладельцем выдающегося адвокатского партнерства Nash and Ahern, одного из лучших в Чикаго в рамках уголовного права. Томми Нэш и ранее представлял интересы Капоне в суде, но по причинам, о которых никогда не упоминалось в новостных сообщениях и неизвестным даже сыну Нэша (сегодня он практикующий чикагский адвокат), не присутствовал на этом процессе. Он считался настоящим волшебником в зале, знатоком закулисья и мастером аналитических исследований. Вместо него сторону защиты представлял Альберт Финк – толстенький коротышка в очках с золотой оправой, придававшим ему забавный вид. Он играл персонажную роль, часто восклицая: «О, где моя совесть!» Несмотря на высокую репутацию в адвокатских кругах, ему явно не хватало навыков Нэша как в юридической стратегии, так и в судебной тактике.

Защита слабо возражала против добавления в дело материалов Маттингли с правовой точки зрения. Ахерн справедливо заметил, что в интересах сбора налогов Конгресс призывал граждан «лично обращаться к правительству и достигать с ним взаимовыгодного соглашения до того, как начнутся гражданские или уголовные тяжбы».

Но после этого заявления защита быстро скатилась в бессмысленную дискуссию, которая выглядела по меньшей мере неуместно.

– Человеческая природа избегает налогов, – провозгласил Ахерн. – У нас было бостонское чаепитие…[205]

– И что дальше? – прервал его судья Уилкерсон. – Вы предлагаете устроить еще одну вечеринку по примеру Бостона?

– Нет, сэр, – признал Ахерн. – Я не знаю, что тут у нас.

Затем к делу подключился Финк, утверждая, что Маттингли превысил полномочия и не понимал, что делает: «Он просто должен был освободить Капоне от уголовной ответственности. Но после того, как чиновники Министерства финансов сказали, что сказанное им будет использовано против клиента, пошел дальше и сделал заявления, лишь усугубившие положение. Я хочу спросить адвоката, зачем он это сделал. Я требую проведения перекрестного допроса».

Этим заявлением Финк испортил все дело. Во-первых, если Маттингли действительно хотел «только освободить Капоне от уголовной ответственности», его действия выглядели как недобросовестная попытка найти компромисс, не являющийся законным поводом для предотвращения уголовного преследования. Во-вторых, никакая глупость или неправильность действий в тактике налогового адвоката не позволила бы Капоне сорваться с крючка. Защита должна была настаивать, что Маттингли прав и все его сделанные «без предрассудков» заявления освобождаются от использования в других процессах, касающихся обсуждения налоговой суммы Капоне. Агенты Налогового управления США делали особенный акцент, что не имеют возможности предоставить Капоне какой-либо иммунитет.

Все заявления Капоне или его адвоката, касающиеся азартных игр, бутлегерства или проституции, могли быть использованы в разбирательстве по этим вопросам.

Защита рассматривала это как доходы, полученные из разных источников, поэтому, в рамках навязываемого Конгрессом компромисса, они не могут быть использованы в более позднем судебном преследовании за уклонение от уплаты налогов.

Естественно, этот вопрос был поднят и на исследовательском процессе АВА 1990 года. «Я уверен, – сказал судья Маршалл, – предложение о компромиссе носило добросовестный характер. Согласно действующим федеральным правилам и правилам, существовавшим в то время – добросовестные предложения о компромиссе не принимаются в качестве доказательств». Этот закон вполне логичен. В подобных переговорах по урегулированию граждане могли идти на самооговор, если считали, что это будет менее проблематичным и затратным, чем борьба с проблемой. «Оплатите два доллара»[206], как гласит старая шутка. Судья Маршалл постановил, что исключит все доказательства Маттингли из повторного судебного разбирательства, и дал «задний ход», только когда обвинение возразило, что дело развалится и всю программу повторного процесса придется отменить. На реальном процессе судья Уилкерсон без колебаний принял все материалы Маттингли.

«Остается последний шанс, – простонал Альберт Финк, когда началась процедура присоединения «Письма Маттингли» к материалам дела. – Его уже плотно прибили к кресту. Осталось просто вбить последний гвоздь».

Не желая отказываться от начатого, Финк не стал возражать против «Письма Маттингли», поскольку в нем присутствовали некоторые нюансы, по крайней мере, косвенно указывающие, что у адвоката не все в порядке с головой.