Кукловоды. Дверь в Лето - Роберт Хайнлайн

– В принципе – да. Не скажу, что мне встречались подобные случаи. Я имею в виду амнезию в чистом виде, не обусловленную другими побочными факторами.

– Что может вызвать потерю памяти?

– Да что угодно. Простейший случай – так называемая функциональная амнезия, когда сам пациент подсознательно стремится что-то забыть; он забывает последовательность событий или переосмысляет их, поскольку эти воспоминания для него невыносимы. Затем следует амнезия в результате травмы – скажем, от обыкновенного, пошлого удара по черепу. Или амнезия может возникнуть от внушения… с применением наркотиков или гипноза. А в чем дело, малыш? Не можешь отыскать свою чековую книжку?

– Да нет, не то. Насколько я понимаю, сейчас со мной все в порядке. Но я не могу вспомнить некоторые события, имевшие место до того, как я лег в сон… и это меня беспокоит.

– Может быть, дело в одной из упомянутых мною причин?

– Да, пожалуй, – задумчиво ответил я. – Подойдет любая, за исключением разве что удара по черепу… впрочем, меня вполне могли и огреть по башке, когда я был пьян.

– Я не стал упоминать, – сухо заметил он, – о самой распространенной временной амнезии – провалах в памяти под воздействием алкоголя. Послушай, сынок, почему бы тебе не зайти, мы обсудили бы все подробно. Если я не смогу распознать твой недуг – ты же знаешь, я не психиатр, – я направлю тебя к гипнологу; он очистит твою память, как луковицу от шелухи, и ты ему расскажешь, почему опоздал в школу четвертого февраля того года, когда учился во втором классе. Но он дорого берет, и потому не лучше ли сначала заскочить ко мне?

– Вот те на, док! Я и так отнял у вас много времени, а вы слишком щепетильны, чтобы брать с меня деньги.

– Сынок, мои пациенты мне небезразличны; кроме них, никого из близких у меня нет.

Я отделался от него, пообещав позвонить в начале следующей недели, если будет нужда в его помощи. Мне необходимо было все обдумать.

Во всем здании уже не было света, он горел только у меня в кабинете. Заглянула «Горничная» (тип: «уборщица»). Обнаружила, что в комнате кто-то есть, и безмолвно укатила прочь. Я опять остался один.

Вскоре в комнату заглянул Чак Фрейденберг:

– Я думал, ты давно ушел. Просыпайся и иди досыпать домой.

Я взглянул на него:

– Чак, у меня есть прекрасная идея. Давай купим бочку пива и две соломинки.

Он тщательно обдумал предложение.

– Что ж, сегодня пятница, а ясная голова нужна мне только в понедельник, чтобы знать, какой это день недели.

– Решено и обжалованию не подлежит. Подожди минутку, я засуну кое-что в дипломат.

Мы выпили пива, потом поели, потом еще выпили пива в заведении с хорошей музыкой, потом перебрались в другое заведение – без музыки, но со звуконепроницаемыми кабинами. Здесь нам никто не мешал, нужно было только заказывать что-нибудь примерно раз в час. Мы сидели и спокойно разговаривали. Я показал ему копии патентов.

Чак просмотрел документацию на прототип «Трудяги».

– Это по-настоящему отличная работа, Дэн. Я тобой горжусь. Как насчет автографа?

– Взгляни-ка еще вот сюда. – Я протянул ему патентное обоснование на чертежную машину.

– Кое в чем эта штука будет получше предыдущей. Дэн, ты сам-то понимаешь, что сделал для развития техники больше, чем в свое время Эдисон? Доходит до тебя, нет?

– Брось, Чак, тут дело серьезное. – Я ткнул пальцем в пачку фотокопий. – Ладно, я готов взять на себя авторство одной из них. Но я не мог быть автором другой. Я ее не создавал… разве только у меня из головы вылетело все, что случилось со мной до погружения в сон. Может быть, у меня амнезия.

– Ты толкуешь об одном и том же целых двадцать минут. Непохоже, чтобы у тебя предохранители отказали. Ты помешан не более, чем требуется для нормального инженера.

Я ударил кулаком по столу – аж кружки подпрыгнули:

– Должен я выяснить или нет?

– Держи себя в руках. Ну и что ты собираешься предпринять?

– Гм… – Я чуть замешкался с ответом. – Пойду к психиатру и заплачу ему, чтобы он докопался до истины.

Чак вздохнул:

– Я и ожидал услышать от тебя нечто в этом роде. Слушай, Дэн, предположим, ты заплатил своему специалисту по мозговой механике и он доложил, что все в порядке, память твоя – в прекрасном состоянии, реле у тебя в голове замкнуты как надо. Что тогда?

– Но это же невозможно.

– То же самое говорили Колумбу. Тебе даже не пришло в голову самое простое объяснение.

– Какое?

Не удостоив меня ответом, он подозвал робота-официанта и велел принести большой телефонный справочник.

– В чем дело? – поинтересовался я. – Собираешься вызвать мне полицейскую карету?

– Пока нет. – Он пролистал здоровенную книгу, нашел, что искал, и передал ее мне. – Посмотри-ка сюда, Дэн.

Я посмотрел. Он держал палец на строчке с фамилией Дэвис. Сверху донизу страница была заполнена колонками с фамилией Дэвис. А на том месте, куда указывал Чак, располагалась дюжина Д. Б. Дэвисов – от Дабни до Дункана. Там было и три Дэниела Б. Дэвиса. Один из них – я.

– И это из неполных семи миллионов человек, – заметил он. – Не хочешь ли попытать удачи среди остальных двухсот пятидесяти миллионов?

– Ничего это не доказывает, – попытался возразить я.

– Правильно, – согласился он. – Просто немыслимое совпадение, если случилось так, что два инженера с одинаковыми способностями работали над одним и тем же проектом в одно и то же время, да еще фамилии и инициалы у них совпали. На основе законов статистики можно, пожалуй, определить степень вероятности такого совпадения. Но люди, особенно те, кому вроде тебя положено знать такие вещи, забывают, что законы статистики имеют обратную силу – любое, даже самое невероятное совпадение может произойти. Здесь как раз тот самый случай. Мне такой вывод больше по душе, чем версия о том, будто у моего собутыльника винтиков не хватает. Тем более что хорошего собутыльника не так легко найти.

– И что, по-твоему, я должен делать?

– Во-первых, не тратить время и деньги на психиатра, а попытаться сделать «во-вторых». Во-вторых, надо узнать полное имя этого «Д. Б. Дэвиса», который подал заявку на патент. Есть довольно простой способ. Скажем, имя инженера – Декстер. Или даже Дороти. Но не падай духом, если окажется, что его зовут Дэниел, потому что среднее имя может оказаться – Березовски и номер социальной страховки у него другой. И в-третьих, а по сути во-первых, наплюй на все и закажи еще по кружке.

Так я и поступил. Потом мы говорили на другие темы; в частности, речь зашла и о женщинах. У Чака имелась теория, что женщины сродни механизмам, но их поведение абсолютно не поддается логике. Свои рассуждения он подтверждал графиками, рисуя их на мокром от пива столе.