Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов - Ариадна Эфрон

Теперь думаю так: я не смогу приехать в Москву специально ради того, чтобы вставлять в публикацию что-то, из нее выпавшее, по рукописи; слишком много времени потеряю, а главное — выбьюсь из переводческой колеи, что у меня получается психопатически быстро; я им посоветую публиковать так, как у них есть (по публикации) и обещаю прислать вставки (незначительные по объему) к корректуре; пусть оставят «поход» в смысле места, когда будут набирать. Примечания же, и может быть, небольшую врезку, а может быть, только врезку, которая заключит в себе примечания, нужно сделать сейчас же, взяв за основу сведения, данные в книге «Большой серии», только несколько, может быть, расширив, стилистически переиначив. Можете ли Вы это сделать сейчас, или совсем нет времени? Если нет, то можете ли Вы переслать мне то, что у нас имеется по нашим примечаниям к книге, — я тут тогда сама соображу, чего-нибудь добавлю по памяти и т. д. К сожалению, без тех (книжных, конкретных) примечаний мандельштамовских ничего сделать не смогу, т. к. ни одной даты не держу в голове.

Насчет «Москвы» теряюсь в догадках. Я сама (в смысле неожиданного защитника Валериных, иловайских интересов) смогла бы сейчас дать Пимена только с такими купюрами, которые исказили бы текст; с другой стороны, всегда остается риск, что того же Пимена может (вправе) опубликовать любая Вика, причем без купюр. Так, может быть, все же дать самим изрезанного Пимена? Жалко Пимена и не достойно как-то. А рисковать чужой публикацией, т. е. возможностью необратимого ее появления — страшно. Ибо нет хуже оплеух с того света, когда те, кто еще может их ощутить и из-за них страдать, — живы еще. Мало что страдать — еще и «опровержения» будут строчить досадные старухи. Посылать в журнал столичную публикацию — жаль. В общем, увы, не знаю: кроме того, что «миниатюры» им давать не стоит, ибо они, во-первых, «не потянут» рядом с Белым, во-вторых — жаль неизвестных материалов; мне кажется, стоит их придержать. — Работа Розы «многого» МЦ не принесет, и нам обеим совершенно некогда заниматься и Розой, и всеми, кто, подобно ей, скоро начнет заниматься изучением того, что сами они не знают и не понимают как следует. Единственное, что я сама могла бы посоветовать Розе и что было бы интересно для общего цветаевского дела — это заняться предками МЦ по польской линии: Бернацкими и Ледуховскими[1040]; от них цветаевская «полячинка», очень для МЦ во многом характерная; отсюда и Романтизм (М. А. Мейн[1041] и МЦ), и Музыка, — и внешность, и часть внутренней сути, привитая к российскому цветаевскому, владимирскому стволу, но ведь это-то и покажется не интересным, недостаточно емким и не подходящим для быстрой карьеры — Розе.

Получила извещение на ценную бандероль, наверное, приехал посланный Вами «Холосас». Спасибо, милый. — Никаких «соображений» по сверке, кроме того, что она всецело садится Вам на шею (хциплую). Ваш Кафка[1042] доброкачественный — лучше всех! И Вы сами — тоже. Целую Вас

Котенка зовут Макс — похож на Макса Линдер[1043]. Уже приучен спать на моей постели.

Вике написала — пусть сама затребует смету на ремонт дома[1044] — на бланке ССП. Так скорее и вернее будет. Сообщила ей о десятом № «Простора» — пусть добывает, у меня всего 1 экз.

Милый Рыжий, увы, мало что могу «уточнить» по списку иллюстраций.

1) Портрет «МЦ в пенсне» может датировать только Анастасия Ивановна; пишу ей, прошу Вам срочно сообщить (и указать место) (думаю, что 1911, Москва)[1045]. Еще, пожалуй, Елизавета Яковлевна, — но не знаю, где она, еще на даче или уже в Москве; Ася, впрочем, тоже неизвестно где. Пишу обеим, а Вы на всякий случай обеим позвоните в Москве.

2) Инициалы Шумова может узнать лишь дотошный Сосинский. Позвоните ему. Оба[1046] шумовских портрета — Париж 1925.

3) О силуэте Кругликовой[1047] (который мы, если помните, передумали помещать) Вам может сказать: Мария Иосифовна Белкина (Тарасенкова) (или ее сын)[1048] — этот силуэт есть в собрании Тарасенкова и там он, вероятно, датирован; Анатолий Кузьмич был человеком дотошным. Телефон Марии Иосифовны — В1–68–77; адрес — Москва В-17, Лаврушинский 17, кв. 96.

Или позвоните в Музей Маяковского; силуэт Маяковского, той же Кругликовой, должен быть приблизительного того же времени. Место, несомненно, Москва. Я совершенно не знаю даты.

4) Эскиз к портрету МЦ — что-нибудь 1914–1915. Место — Москва. Та тетка, у которой хранится эскиз, утверждает, что — М. Нахман[1049]. Елизавета Яковлевна утверждает, что портрет работы Нахман, писанный в Крыму (в профиль, на фоне пейзажа) — пропал, а это — Оболенская[1050]. Инициалы не знаю. Спрошу у Аси и у Елизаветы Яковлевны.