Город греха - Джеймс Эллрой

Потом они обсуждали пути отступления. Базз вернулся к своей старой идее, которая была столь же безумна, как план Мала завалить Дадли. Они обсудили возможность укрыться на восточном побережье, бежать на торговом судне в Китай, завербоваться солдатами удачи в Центральную Америку, где местные авторитеты платят гринго хорошие песо, чтобы держать в узде красную угрозу. Долго обсуждали, брать ли Одри с собой, или спрятать львицу где-нибудь на пару лет; взвесили все за и против обоих вариантов. Под конец решили: Базз осуществит все задуманное в течение двух ближайших суток и сразу ложится на дно. В коридорах факультета раздался звонок на перерыв. Базз почувствовал раздражение. Мэри Маргарет Конрой все равно ему ничего не скажет, ему было важно подтвердить свою версию, увидев ее реакцию, — и все только для того, чтобы дать Малу потачку в его ярости против Дадли. Перерыв выплеснул из аудитории стайку студентов, среди которых Мэри Маргарет выглядела на добрый десяток лет старше. Базз пошел за ней и тронул за плечо:

— Мисс Конрой, можно вас на минутку?

Мэри Маргарет с пачкой книг в руках обернулась, посмотрела на Базза с неприязнью:

— Вы с факультета, нет? Базз с трудом сдержал смех:

— Нет, я не с факультета. Милая моя, вам не кажется, что дядя Дадли перегнул палку, когда решил так отвадить от вас Хосе Диаса?

Мэри Маргарет побелела как полотно и рухнула без сознания на траву.

Диас на совести Дадли.

Базз убедился, что пульс Мэри Маргарет восстановился, и оставил ее лежать в траве на попечении однокурсниц. Он быстро покинул студенческий городок и направился к дому Эллиса Лоу, чтоб обозначиться а службе: отсутствие дока Лезника на фоне буйства уаесовцев было как нельзя кстати. Четыре детектива из управления, брошенные на его поиск, строчили у Лоу свои рапорты; пока только гипотезы, но все надеялись, что рано или поздно всплывут доказательства: досье психиатра кончались записями от лета 49-го, хотя люди из мозгового треста УАЕС по-прежнему посещали Лезника. Что-то здесь было не так.

Базз запарковался на лужайке, уже забитой машинами. Услышав голоса, доносящиеся со двора, он обошел дом и увидел на веранде Эллиса с гостями. В ведерках со льдом охлаждалось шампанское. Лоу, Герман Герштейн, Эд Саттерли и Микки Коэн беседовали, держа в руках бокалы. Двое телохранителей Коэна стояли спиной к Баззу; его никто не заметил. Он нырнул за обвитую плющом решетку и затаился.

Герштейн в восторге: вина за вчерашнее столкновение возложена на УАЕС. Тимстеры передали свою киноверсию побоища в «Мувитон ныос», которая размножает ее под названием «Красные дикари сотрясают Голливуд» и передает в прокат по всей стране. У Эллиса Лоу тоже хорошие новости: городской совет назначил отличных членов большого жюри. Его дом заполнен вескими уликами, так что обвинительный акт обеспечен. Саттерли толкует о прекрасном политическом климате, что большое жюри — это отрада сердца, предопределенная Господом именно в это время и в этом месте, удача, какая бывает раз в жизни. Казалось, вот-вот этот дегенерат предложит всем упасть на колени и молиться. Но тут Микки его бесцеремонно перебивает вопросом, где этот следователь по особым поручениям Тернер Базз Микс?

Базз повернул обратно и вошел в дом. Машинистки стучат на машинках, клерки оформляют папки с делами; бумаг в гостиной столько, что хватило бы на серпантины и конфетти для тысячи праздничных церемоний. Он направился к щиту с рапортами и увидел, что вся стена на его месте завешана фотографиями.

На полях фотокарточек стоят штампы следственных федеральных служб, и подавляющее большинство помечены сокращением КЗСЛ — Комитет защиты Сонной Лагуны. Это, видимо, были те фотографии, которые Эд Саттерли перекупил у соперничающей шпионской группы. Базз присмотрелся и увидел, что сокращением КЗСЛ были помечены все без исключения карточки, причем внизу стояли даты — 1943 и 1944 год. Снимки были расположены в хронологическом порядке; в дальнейшем на них будут выискивать лица известных комми и обводить их кружками. «Наверное, среди них есть и Коул-мен», — подумал Базз и стал искать человека с повязкой на лице.

В большинстве это были групповые снимки, некоторые — увеличенные фрагменты групповых, на которых лица видны отчетливее. Качество фотографий было отличное: федералы знают свое дело туго. На ранних снимках лица были расплывчатые, белые, групповые снимки весны 43-го; Базз продвигался вдоль стены, надеясь найти Коулмена — но только без бинтов и повязок. Бинты стали мелькать с лета 43-го; вот — мелко — Клэр де Хейвен и Рейнольде Лофтис. И вдруг — ба-бах! — вылитый Рейнольде Лоф-тис: тот же миловидный пед, только моложавее и с густой шевелюрой.

Базз вернулся к дате 17.08.43. Сличил внешность, облик и одежду Лофтиса и человека в бинтах. Волосы старшего Лофтиса заметно реже, у более моложавого Лофтиса — куда более густые. На трех групповых снимках человек в бинтах одет в полосатую рубашку с короткими рукавами; на портрете моложавый Лофтис в той же рубашке. Хуан Дуарте говорил Малу, что «маленький брат» Рейнольдса Лофтиса был очень на него похож, но этот человек был истинным Рейнольдсом во всех отношениях, кроме волос. Он был вылитый отец, его зеркальное отражение, только на двадцать лет моложе.

Базз задумался над различием выражений «очень похож» и «похожи как близнецы». Делорес Масски говорила об их схожести. Базз схватил со стола машинистки увеличительное стекло и стал разглядывать поочередно все карточки с Коулменом. Посмотрел три и подошел к четвертой, где мальчик стоял между мужчиной и женщиной, наставил на него лупу и стал внимательно разглядывать: никаких шрамов, никаких рубцов на гладкой коже, никаких неровностей, какая бывает при пересадке кожи. Прошелся по двум снимкам в нижнем ряду. 10 ноября 1943-го. Мальчик стоит боком, повернувшись к Клэр де Хейвен, без рубашки. На правой руке видны глубокие шрамы, они идут друг за другом ровными прямоугольниками. Такие он видел на руке одного актера РКО, перенесшего пластическую операцию на лице после автомобильной катастрофы. Он с гордостью показывал шрамы на руках и говорил, что такую пересадку кожи умеет делать только доктор Терри Лаке: кожа отсюда лучше всего подходит для пересадки на лицо. Актер ассказывал ему, что Терри сделал его внешность в точности такой же, какой она была до аварии. Когда он посмотрел на себя в зеркале, не мог найти никаких отличий.

Терри Лаке трижды лечил в своей клинике Клэр де Хейвен от наркотической зависимости.

Его рабочие забивали цыплят палками зутеров.

Терри Лаке говорил, что Лофтис добывал у него героин для Клэр, а Мартин Гойнз был убит передозировкой героина. Терри Лаке использовал морфий для лечения своих своих пациентов.

Базз стал дальше водить лупой по стене. Нашел фото Коулмена без рубашки, спиной к объективу; на спине — все те же прямоугольные шрамы, заставившие Базза вспомнить про раны от палки зутера. Нашел снимки, где парень ластится к де Хейвен. Бесспорное свидетельство: Коулмен подвергался пластической операции, чтобы еще больше походить на отца. Его вполне можно было принять за Лофтиса на фотографии в альбоме Делорес. Его «особой защитой» от Дадли стало то, что он маскировался под Лофтиса.