Фельдмаршал Румянцев - Виктор Петелин

«Граф Петр Александрович! Российская есть пословица: на Бога надейся, да сам не плошай. Сия пословица заставляет меня ныне писать к вам в рассуждении наших обстоятельств. Весьма, конечно, желателен мир, но, не видав сему желанию начала, не то чтобы конец, нужно, несомненно, думать о будущем; в том разуме отправлены к вам морские офицеры для вымерения рек и осмотра лесов; но то и другое бесконечно будет, если вы да Я не примемся прямо за дело. Построение судов, и какие суда строить, в том большая нужда, если в 1772 году поспешить смелым предприятием – конец бед рода человеческого; и для того прошу вас приказать наискорее сделать какое ни на есть положение, что строить, где, кем и из чего, одним словом, разбудить нерасторопность господ морских, и дайте жизни и живости сему предприятию, дабы время не ушло понапрасну и чрез то Мы б не были принуждены нести еще несколько лет тягостное бремя военного пламени. Впрочем, остаюсь, как и всегда, к вам доброжелательна».

Видно, действительно, Яссы, где находится главный штаб первой армии, становятся в какой-то степени центром европейской политики, если такие царственные особы, как Екатерина II, принц Генрих и король Станислав Понятовский, обращаются к нему, фельдмаршалу Румянцеву, с письмами и указаниями, просьбами и наставлениями… Ну что ж, он готов принять бремя руководства двумя княжествами, и краем, и армией, и Малороссией, и принять участие в любых переговорах, которые возникнут по ходу событий. А пока нужно осуществить несколько успешных операций на том берегу Дуная, чтобы турки не позабыли о Кагульском сражении.

И повседневные дела вновь закружили Румянцева: он посылал ордера Вейсману, Потемкину, Гудовичу, наставлял своими советами управителя княжествами Римского-Корсакова, диктовал письма в Петербург, Берлин, Варшаву…

В эти солнечные апрельские дни тревожно было на душе у отважного генерала Вейсмана. Казалось бы, живи и радуйся солнцу, небу, которое с каждым днем становилось все выше и выше, словно раскрыв купол над русскими войсками, траве, зеленым ковром покрывавшей буджакские степи и дававшей корм для лошадей, истомившихся за зиму на голодном рационе. А тревога с каждым днем росла: в Исакчу, на которую по приказу Румянцева Вейсман собирался напасть, каждый день прибывали неприятельские войска и усиливали ее гарнизон. Все это могло расстроить так хорошо продуманный план нападения. Лодки, суда давно были подготовлены для переправы на тот берег Дуная, 1400 гренадер, 200 мушкетеров, 40 артиллеристов, необходимых для того, чтобы заклепать захваченные орудия, две пушки для отражения атаки неприятеля. Ждали только сигнала к началу операции.

14 апреля Вейсман с деташементом направился в сторону известного нам мыса Чатала. Сильный встречный ветер и быстрое течение Дуная с трудом преодолевали гребцы. И лишь поздно вечером флотилия достигла мыса. Если продолжать движение к Исакче, то крепости можно достигнуть лишь через несколько часов, а в это время наступит полный рассвет, и их сразу же обнаружит неприятель… Какое уж тут внезапное нападение! Посовещавшись с испытанным в боях генералом Озеровым, Вейсман принял решение отойти на девять верст назад и притаиться там на острове до вечера, с тем чтобы атаковать крепость в ночь на 16 апреля.

Здесь, на острове, Вейсман получил предписание Румянцева, в котором предлагалось сделать нападение на Исакчу и сжечь тамошние магазины. Приказ был прочитан собравшимся офицерам и войскам. Настроение повысилось: все хорошо знали, что фельдмаршал не обойдет их наградами.

И еще одно известие получил Вейсман: в Исакчу вошел новый отряд неприятельских войск. Но генерал не дрогнул. В четыре часа пополудни он приказал погрузиться на суда и лодки и вновь плыть к мысу Чатал, где предусмотрительно был оставлен авангард из двухсот человек. Но все расчеты генерала рухнули из-за того, что командовавший авангардом секунд-майор Иохимсен ушел с мыса на несколько верст вниз по Дунаю. А неприятельский пикет занял его как раз в тот момент, когда русская флотилия приближалась к мысу, не подозревая о неприятном происшествии, которое могло спутать все их планы.

Так оно и вышло. Турки увидели приближающуюся флотилию с гренадерами и открыли пальбу. Вскоре они уже плыли по направлению к Тульче, предполагая, что именно сюда, как и в марте, направят свои суда русские гренадеры. Это несколько успокоило и обрадовало Вейсмана. Пусть так и думают, это на руку. Главное, чтобы в Исакче не прознали о поиске. Но, как на беду, впереди них шло турецкое судно, которое могло опередить их и дать сигнал тревоги. Вейсман приказал догнать судно и захватить его. Туркам ничего не оставалось, как пристать к левому берегу и скрыться в камышах. Захваченное судно оказалось набитым соломой, предназначенной для гарнизона Исакчи. Так что предосторожность, проявленная и на этот раз генералом, оказалась нелишней.

В четыре часа пополуночи отряд гренадер тихо и незаметно высадился на правом берегу Дуная, недалеко от неприятельских батарей. Построившись в две колонны, с авангардом впереди, быстро занял две батареи и лагерь. Ошеломленные турки были настолько растерянны, что не успели сделать ни одного выстрела из пушек и обратились в бегство.

Правая колонна русских, поддерживая авангард, двигалась к пристани по берегу, а левая – во главе с Вейсманом, преодолевая горы и лощины, подходила к крепости с другой стороны. На рассвете турки обнаружили приближающихся гренадер и против Вейсмана выслали кавалерию, а против Озерова – янычар, засевших за плетнями в виноградном саду. Янычары устояли после удара авангарда, поливая его свинцовым дождем, но в это время с правого фланга, перескочив через плетень и открыв сильную ружейную пальбу, ворвались в сад гренадеры капитана Калонтаева и ударили в штыки. После упорной рукопашной схватки янычары отступили к кладбищу, где продолжалась отчаянная борьба.

Генерал Озеров заметил, что неприятельские пушки, защищавшие замок, стоявший на берегу, так тяжелы, что повернуть их от реки в сторону атакующих оказалось почти невозможно. Нельзя было медлить, надо было воспользоваться оплошностью турок. И тогда по его приказу авангард Иохимсена устремился вперед и овладел двумя важнейшими батареями в количестве двадцати двух пушек. В это время остальная колонна, преодолевая упорное сопротивление засевших на кладбище янычар, заставила обратиться их в бегство и овладела еще одной батареей, непосредственно прикрывавшей подступы к городу.

С другой стороны к городу подходила колонна Вейсмана. Ее встречала многочисленная конница неприятеля, как всегда, атаковавшая сразу с трех сторон – лишь правый фланг русских невозможно было атаковать из-за гористой местности. Колонна мгновенно перестроилась таким образом, что три ее фаса, управляемые опытными командирами, успешно отразили кавалерийскую атаку неприятеля. Меткая стрельба, мужество и хладнокровие гренадер спасли положение. Отброшенная турецкая конница затаилась в лощинах недалеко от города.