Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества - Курт Эйхенвальд

Уотсон поднял глаза на Шехтера, сдерживая ярость.

«Мы вложили в нее все, что у нас было, и…»

«Это меня мало волнует, — бесцеремонно сказал Шехтер. — Мы будем действовать именно так. Никаких возражений. Никаких обсуждений. Вот что главное. У вас нет выбора».

Уотсон опустился в кресло. Было видно, что он взбешен. Он сцепил пальцы и пристально посмотрел в глаза Шехтеру.

«Не стоит разговаривать в таком тоне с тем, кто пользуется расположением высшего руководства, — сказал он. — До настоящего момента я обеспечивал кое-кому денежное покрытие капиталовложений в наших частных сделках, а теперь должен выслушивать от вас подобное. Полагаю, всем нам следует быть поосторожнее и не бросаться словами».

Шехтер в изумлении поднял брови. У него не было ни малейших сомнений в том, кого имел в виду Уотсон: Дарр инвестировал средства в товарищества за счет Уотсона. Это было чревато катастрофическими последствиями. Шехтер был уверен, что подобные сведения не раскрывались в проспекте эмиссии по сделкам Watson & Taylor. Если это утверждение не было голословным, тогда в лучшем случае Дарр получал вознаграждение, о котором не знали инвесторы. Вполне возможно, что это было незаконным. Если инвесторы узнают об этом, Prudential-Bache увязнет в судебных тяжбах.

Шехтер поднялся.

«Разговор окончен, — сказал он. — Полагаю, мы ясно определили свою позицию на нынешний момент».

Он развернулся и вышел из комнаты. Уотсон выскочил в коридор и бросился к кабинету Дарра. Дарр принял его тотчас же. Несколько секунд было слышно, как они кричат друг на друга, и эхо этой перепалки отдавалось по всему тридцать третьему этажу Prudential-Bache. Шум был слышан даже в конференц-зале. Мэнли, главный менеджер по продажам Watson, не мог разобрать слова. Но он был убежден, что эта ссора связана с тем, что Уотсон только что проговорился, выдав юристу Prudential-Bache тайну Дарра.

В этот момент Шехтер уже подходил к своему кабинету. Он думал, что следует переговорить с Джоэлом Дэвидсоном, другим сотрудником юридического отдела. Надо было быстро решить, какую юридическую фирму нанять для расследования отношений Дарра с Watson & Taylor.

В первой половине 1988 года юридическая фирма Locke Purnell Rain Harrell в Далласе пережила несколько месяцев хаоса. В июне она стала крупнейшей юридической фирмой в городе вследствие слияния с фирмой поменьше. В результате этого объединения Locke Purnell стала занимать более шести этажей в серебристом небоскребе, принадлежащем First Republicbank, в деловой части города.

Locke Purnell давно занималась корпоративным правом и финансовыми вопросами и имела отличную репутацию. Она решала самые разные проблемы, связанные с налогообложением и ценными бумагами, и в списке ее клиентов было немало крупных корпораций. Но поручение, которое дала фирме Prudential-Bache, было, пожалуй, самым необычным за всю ее историю: Шехтер хотел, чтобы Locke Purnell провела расследование с целью выяснения финансовых отношений между одним из руководителей Pru-Bache и Watson & Taylor, хорошо знакомой адвокатам Далласа компанией, которая занималась операциями с недвижимостью.

За расследование взялись два адвоката — Бад Берри и Крис Эллисон. Берри знал Джорджа Уотсона. Они вращались в одних и тех же кругах, а их дочери учились в одной школе.

Начав расследование, адвокаты Locke Purnell связались с руководителями Watson & Taylor и сказали, что хотели бы проверить все документы компании, имеющие отношение к инвестициям Дарра. Они заходили с разных сторон, пытаясь убедить директоров подразделений Watson & Taylor помочь расследованию. Но, похоже, никто и не подумал рассказать Джорджу Уотсону о юристах, которые изучают документы в его офисе, ища доказательства нарушений.

Брюс Мэнли с интересом наблюдал за сотрудниками Locke Purnell. С его точки зрения, расследуя дела Дарра, они взяли правильный след, но не всегда задавали правильные вопросы. В отличие от большинства руководителей Watson & Taylor Мэнли знал о повадках Дарра больше, чем кто-либо в компании. Когда Мэнли работал во Franklin Realty, у него сложились довольно тесные отношения с руководителями из отдела товариществ. Они нередко рассказывали о том, что Дарр использует генеральных партнеров для извлечения личной выгоды. Он знал об ипотечном кредите Дарра в First South. Ему рассказывали о том, что Дарр брал деньги у партнеров, когда работал в Josephthal & Co. Он даже знал от начала и до конца историю «Футонской пятерки», небольшой группы руководителей Bache, которые пытались вывести Дарра на чистую воду, но вместо этого разрушили собственную карьеру.

Мэнли хотел рассказать сотрудникам Locke Purnell все, что слышал, но боялся лишиться работы. Чтобы избежать неприятностей, Мэнли решил пойти на хитрость. Он пришел к выводу, что нужно найти посредника, кого-то, кто позвонит в Locke Purnell и изложит то, что известно ему. Спустя секунду он понял, кто идеально подходит для этой роли.

Мэнли набрал номер одного из своих близких друзей со времен службы на флоте. Он не сомневался, что тот будет рад помочь ему. Его друг когда-то работал на Дарра и слышал от одного из конкурентов, что тот берет взятки. Попытавшись сообщить эти сведения, он лишился должности руководителя отдела налоговой защиты на юго-западе. Мэнли считал, что, если у Кертиса Генри, одного из первых членов «Футонской пятерки», появится возможность закончить то, что он затеял более семи лет назад, в какой-то мере это будет торжеством справедливости.

Зазвонил телефон.

«Алло», — медленно произнес Генри.

«Привет, Кертис, это Брюс, — негромко сказал Мэнли. — Нам надо поговорить».

Несколько дней спустя, 21 января 1988 года, Кертис Генри сидел у себя в офисе в Сан-Диего, Калифорния, просматривая записи, сделанные во время разговора с Мэнли. Вместе с ним был один из его деловых партнеров, Чарльз Хамфри, с которым его связывали весьма тесные отношения. Они познакомились несколько лет назад, когда Генри работал в Bache, а Хамфри был юристом и занимался налоговыми схемами. Спустя какое-то время после того, как Генри ушел из Bache, они вместе с еще одним членом «Футонской пятерки», Дэвидом Хейесом, купили франшизу сети магазинов видеотехники Major Video.

Поскольку Хамфри был юристом, Генри решил проконсультироваться по поводу того, что узнал от Мэнли. Выслушав рассказ Мэнли, Генри был потрясен до глубины души. Он знал, что Дарр непорядочен, но никогда не считал его дураком. Он не мог поверить, что Дарр столь бесцеремонно решает свои финансовые проблемы за счет генеральных партнеров, после того как ему едва удалось избежать расследования «Футонской пятерки». Это показалось Генри почти патологией.

Хамфри согласился, что информацией, которую сообщил Мэнли, следует поделиться с Locke Purnell, но при соблюдении ряда условий. Во-первых, этот звонок должен сделать Хамфри, чтобы Locke Purnell не вышла на Генри. И во-вторых, звонок должен быть анонимным. Это позволяло передать информацию, ничем не рискуя. Хамфри не хотел, чтобы Генри оказался вновь втянут в конфронтацию с Дарром.

Спустя несколько минут Генри и Хамфри закончили анализ сведений, которые сообщил Мэнли.