Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю - Бенгт Янгфельдт

Лестница, на которой когда-то висел портрет Людвига (см. стр 345).

Книгой об отце и его деле Марта внесла неоценимый вклад в историю своей семьи. Кроме этого, ее имя оказалось вписанным в семейную хронику против ее воли по причине, имевшей исторические последствия. 15 мая 1968 года Шведский государственный банк должен был отмечать свое 300‑летие, в честь чего был основан Юбилейный фонд для поддержки науки. Решение о создании фонда было спорным, поскольку финансирование науки не входит в задачи банка. Еще более спорной оказалась идея директора банка Пэра Осбринка отметить юбилей учреждением финансируемой банком Нобелевской премии в области экономики.

Так как в завещании Альфреда Нобеля о такой премии не упоминается, необходимо было убедить Нобелевский фонд в желательности ее учреждения. Фонд дал свое согласие, предположительно из‑за того, что подвергся субтильной угрозе отмены налоговых льгот в случае отказа. Согласие фонда было дано на условии, что семья Нобель тоже согласится. Банк обратился к трем членам семьи, но те сомневались. Тогда обратились к главе семьи Марте, председательнице «Общества семьи Нобель», единственной из живущих членов семьи, кто встречался с Альфредом.

Десятого мая, за пять дней до юбилейной даты, Марту посетили директор Нобелевского фонда Нильс Столе и его председатель Ульф фон Эйлер. Ей дали понять, что вопрос решен и возражать нет смысла. Поэтому она дала письменное согласие, настояв при этом на том, чтобы награду выдавали отдельно от остальных и чтобы она называлась «Премия в области экономических наук в память Альфреда Нобеля». Таким образом, в день празднования юбилея Государственного банка, 15 мая 1968 года, директор смог торжественно объявить об учреждении новой «Нобелевской премии».

«Говорить об одобрении со стороны семьи в целом нельзя», – утверждает юрист Петер Нобель, внук Ганса Ольсена и Мины Нобель. Остальные члены семьи узнали об этом намного позже. По словам Петера Нобеля, решение было «исключительным примером успешного нарушения бренда».

Премия с самого начала подвергалась жесткой критике. Во-первых, потому что такая премия не упоминается в завещании Альфреда Нобеля и, во‑вторых, потому что тот весьма скептически относился к экономистам. Кроме того, экономику, в отличие от медицины, химии и физики, с трудом можно назвать наукой. Несмотря на критику, премия вручается с 1969 года, и, к сожалению, сбылось то, чего опасались скептики, а именно что премия «в память Альфреда Нобеля» с годами стала восприниматься как настоящая Нобелевская премия.

Мартe былo 87 лет, она плохо слышала, но была совершенно вменяема, когда была вынуждена подписать документ, открывший путь этой спорной премии. Она умерла в январе 1973 года в возрасте 91 года. Ее смерть положила конец российской истории семьи Нобель, первая глава которой была написана ее дедом за 145 лет до этого.

В 1980‑е годы, во время перестройки, отношение к частному предпринимательству в Советском Союзе постепенно становилось всё более положительным, что, в свою очередь, способствовало радикальной переоценке вклада семьи Нобель в российскую промышленность. В октябре 1991 года в Петербурге был установлен памятник Альфреду Нобелю на той самой набережной, где когда‑то располагалась механическая мастерская его отца Иммануила, и после падения коммунизма и введения рыночной экономики продолжатели его дела, Людвиг и Эммануил, стали воспеваться столь же решительно, как до того осуждались. В 1993 году в честь Марты установлена мемориальная доска на больничной поликлинике, которую она в свое время финансировала. Три года спустя большая группа членов «Общества семьи Нобель» прибыла в Петербург, где их приняли на самом высоком политическом уровне. Они смогли посетить семейные могилы и «дом на набережной», находившийся в полуразрушенном состоянии. Позже отдельные члены семьи побывали в Баку.

В советское время Нобелей называли эксплуататорами. Теперь они слывут образцовыми предпринимателями, «хорошими капиталистами». В России, Швеции и Азербайджане по истории семьи и их предприятий проводятся семинары и конференции, пишутся очерки и издаются книги о «Бранобеле» и о деятельности в Петербурге. В Баку бывший дом управляющего Вилла Петролеа отремонтирован на частные средства и преобразован в «Нефтяной клуб», а одна из центральных автомагистралей столицы переименована в проспект Нобеля (весной 2021 года, к сожалению, переименована в проспект 8 Ноября). В Рыбинске, где «Бранобель» владел крупными хранилищами нефти и керосина, в 2013 году на Нобелевском бульваре был установлен бюст Людвига. Премия памяти Людвига Нобеля, учрежденная в 1889 году, также была восстановлена, однако с иной направленностью, нежели первоначальная: теперь ее лауреатами становятся не инженеры и технологи, а «известные личности». Начиная с 2005 года ею награждено более 50 лауреатов.

Тот факт, что один из лауреатов – Владимир Путин, говорит кое‑что о статусе этой награды. В современной России фамилия Нобель окружена сияющим ореолом, что, разумеется, положительно. Однако не всегда она используется в благородных целях. Нобелевский фонд в Стокгольме и «Общество семьи Нобель», в чью задачу входит «защита репутации нобелевского имени», вынуждены иногда вмешиваться, чтобы предотвратить его неправомерное использование.

Сначала изгои, потом герои… Лейтмотив российской истории! Александр Солженицын, Андрей Сахаров, Иосиф Бродский – ссыльные в советское время, теперь им установлены памятники в российских городах. К этой же элите относится и семья Нобель, чье «диссидентство» не было литературным или политическим, а связано с тем, что они были крупными предпринимателями. С падением коммунизма круг замкнулся.

В первый раз я столкнулся с российской деятельностью семьи Нобель, когда в 1990‑е годы руководил научным проектом, посвященным историческим связям между Швецией и Россией. Проект включал в себя ряд семинаров в Петербурге и Стокгольме, а также несколько публикаций, в том числе и мою книгу «Шведские пути в Санкт-Петербург», где есть глава о семье Нобель в России.

Книга вышла на шведском в 1998 году и на русском в 2003‑м, в связи с 300‑летием города. С тех пор меня не покидала мысль, что стоило бы углубиться в русскую историю семьи. Результат перед читателем. Книга написана по инициативе Центра изучения истории предпринимательства в Стокгольме, много лет занимавшегося сбором и оцифровкой материалов, связанных с компанией «Бранобель». Хочу выразить свою искреннюю благодарность его директору Александру Хьюсеби, поддерживавшему проект с неугасающим энтузиазмом и предоставившему в мое распоряжение персонал Центра, в первую очередь Вадима Азбеля, оказавшего мне бесценную помощь в качестве со-переводчика книги. Хочу также поблагодарить оформительницу Осу Какс, придавшую книге ее элегантную форму, и Микаэлу Нурдин, бильдредактора. Фредрик Экман, главпред огранизации Эстконторет, с самого начала проявлял самый живой интерес к проекту.