Право имею - Вячеслав Базов

делах и люди пропадают… Но вам он может навредить, так что… Нам надо встретиться.

Вот только что Глебу было всё понятно, а теперь он не знал, как реагировать. С одной стороны — Калинин мог дать ему информацию на Бесова. Очень важную информацию, а может и посадить политика, свалив на него и его команду существование Чертей. С другой стороны — Калинин всё ещё мог отвезти его в гаражи и там выбить документы на фирму. Глеб бы поостерёгся, если бы не тот факт, что Черти знали Калинина достаточно давно. Глеб о нём знал ещё до того, как попал к Чертям. Кто только не копал под этого человека, но никаких нареканий к нему не было никогда. Прошлого полицейского, который занимался этим делом, убили сами Черти. Конечно, они обставили так, что убили полицейского за всплывшие истории с пытками, но в том числе это было пожеланием всем остальным держаться подальше от этого дела. Но потом кто-то явно неглупый на дело отправил Калинина. Калинин, похоже, бесил и своё начальство излишней принципиальностью. Ему бы самому давно быть убитым своими же, но его перекинули на дело Чертей, уже зная, что мозги еб*ть за него будут часто и много, а результата не будет, потому что Чертей крышует кто-то богатый и влиятельный.

Калинин тянул это дело и не уходил. Глеб уважал его и за это и был уверен — этот человек хочет дать ему информацию на Бесова. Чтобы Глеба не убили в этом переделе денег, власти. Поэтому он нехотя согласился:

— Хорошо. Где?

Чертям Глеб звонил уже с другого телефона. Он вообще связался с ними впервые за три дня, нарвался на Тимура.

— А ты уверен, что они не денег твоих хотят? — проницательно спросил Тимур, выслушав ситуацию. Глеб вздохнул и коротко ответил:

— Это Калинин.

— А, — спохватился Тимур, словно мог обидеть следователя своим предположением. — О, слушай, а прикольно, если он просёк, что ты Чёрт, а тебя просто заманивает.

— Поэтому я прошу за мной не ехать, но моё местоположение отслеживать.

— А толку? От полиции мы тебя не отмажем, из тюрьмы не вытащим, потому что зачем ты нам нужен без денег?

«Он шутит», — сказал себе Глеб и даже улыбнулся. Шутил Тимур про деньги, а из тюрьмы его правда вряд ли вытащат.

— Не волнуйся, им не за что зацепиться, — успокоил Глеб. С Тимуром сложно было общаться, но привычно. Даже теперь парень заметно волновался, потому что Глеба вызывал тот человек, что занимался делом Чертей.

Калинин заехал за ним вечером сам, когда было уже темно. Глеб взял с собой нового охранника, которому пока не очень доверял, поэтому на разговор собирался его выгнать — зависит от того, где будут разговаривать. Охранник сел на переднее сидение, Глеб — на заднее. Он устал, не выспался, дорога убаюкивала и очень хотелось откинуть голову на спинку кресла и заснуть, но он не мог позволить себе этого. Как бы то ни было, а теперь Глеб должен был контролировать ситуацию от и до. Охранник был бывшим полицейским, который ушёл со службы, когда понял, что от него требуется больше зла, чем добра.

В Калинине он, похоже, нашёл благодарного слушателя и умудрённого опытом советчика. Они разговаривали, а Глеб размышлял о том, что в охрану он нашёл хорошего парня. Стоило подумать о том, что будет жаль, если и этого парня убьют, как Калинин достал из бардачка пистолет и буднично, привычно даже как-то, выстрелил в голову парню, испачкав в крови сидение и окно. Прежде, чем опомнившийся Глеб успел вытащить пистолет — машина резко свернула на обочину, чуть не врезавшись в дерево, двигатель заглох, в лоб Глеба смотрело дуло. И Калинин, глаза которого стали как озеро, в котором плавал зелёный туман. В этот момент Глеб ругал себя последними словами. Они знали, против кого воюют, знали про охоту за ним, но он подумать не мог, что под контроль возьмут Калинина. Глеб застрелил бы его сейчас, будь такая возможность. Потом, конечно, жалел бы об этом и уже не знал, как отмыть имя Чертей, но для спасения своей жизни застрелил бы.

— Ничего не меняется, — медленно проговорил Калинин. Открыл дверь и ногой выпихнул из машины труп, предварительно отстегнув его от кресла. Прямо у дороги. Захлопнул дверь, перемазавшись в крови. — Мы по-прежнему кое-куда проедем.

— К Бесову, — Глеб хотел спросить, но получилось утвердительно, поэтому Калинин и разубеждать не стал. Дуло пистолета опустилось, словно полицейский выбирал, куда выстрелить. А потом снова раздался грохот, тут же правую ногу пронзило болью. Глеб поверить не мог в то, что всё это происходило. Пока он орал, Калинин поймал его руки, пристегнул к дверце машины. После этого так же безэмоционально предупредил:

— Не пытайся сбежать и я не прострелю вторую ногу.

В этот момент Глебу очень хотелось ударить его здоровой ногой в лицо, но он понимал, что сейчас единственное, чего добьётся — окончательно себя обездвижит.

Калинин снова развернулся к рулю, завёл машину. Она мягко нырнули с асфальтированной дороги в лес.

Глеб чувствовал, как от нервов и боли пульсировал весь. Ему в любом случае конец — его зарядят тем же зелёным дымом и перенаправят к своим же. В лучшем случае Ник убьёт его до того, как он успеет пристрелить кого-то из своих. В худшем — позже, но убьют в любом случае. Вряд ли они станут разбираться, вряд ли тоже вспомнят про этот туман…

* * *

В комнате, что заменяла кухню, картина ужина была довольно сюрреалистическая: за одним столом ели Ева, кошка, Кир в сопровождении капельницы и Ник. Последний жевал сырое мясо. Тимур позволил себе некоторое время полюбоваться тем, во что превратилась его жизнь, но недолго. Заговорил так, словно он теперь тут был Глебом.

— Глеб пропал полтора часа назад.

— А чего Калинин? — после паузы спросила Ева, и Тимур не сразу понял, что она это с Ником. Кир тоже мог его слышать, возможно и кошка, но не Тимур. И это бесило — он размышлял над тем, почему именно они и как он тоже сможет вписаться в их секту «Слышу зло». — Ну да, конечно… — с сарказмом согласилась Ева. — Надо его ехать искать. Наверняка уже пытают.

— Куда ехать? — резонно спросил Тимур. На вопросительный взгляд Евы положил перед командой планшет, на котором была только карта местности около бывшего дома Леонида. Карта и всё. А должна была ещё точка, обозначающая местоположение Глеба.

— Давно она не горит? — спросила Ева. — С