Искатель приключений - Ксавье Монтепен

– Я вас предупредила, что вам понадобятся все ваши силы. Вооружитесь же мужеством, потому что здесь мы еще не в безопасности. Мы должны идти целую ночь…

– Не бойтесь, – возразила Венера. – Я найду в себе мужество и силу, я вам обещаю.

Молох молча отправилась в путь, избегая многолюдных улиц, по лабиринту переулков, составлявших вокруг мрачного здания тюрьмы запутанную сеть. Мало-помалу дома становились реже и наконец совсем исчезли.

Хотя беглянки уже вышли из города, Молох не замедляла своих шагов. Они вышли на проселочную дорогу, узкую и извилистую, на которой трудно было бы не заблудиться даже днем; но она все шла прямо, с твердостью и уверенностью. Несчастная Венера, напротив, спотыкалась каждую минуту. Она упала бы раз сто, если бы Молох не поддержала ее с непонятной силой.

Наконец часа через два Венера почувствовала, что силы совершенно оставили ее. Оцепеневшие ноги не только не могли идти далее, но даже отказывались поддерживать ее. Она упала на колени, пролепетав:

– Простите меня… Я не могу идти…

Молох остановилась и спросила:

– Вы выбились из сил?

– До такой степени, что умираю…

– Вы считаете себя не способной к последнему усилию?

– Увы! Да… Но умоляю вас, не беспокойтесь о том, что будет со мной… Бегите… Оставьте меня… Я все-таки останусь признательна вам до последней минуты моей жизни за то, что вы сделали для меня.

– Вас бросить! Нет…

– Это необходимо.

– Я окончу то, что начала!

– Повторяю вам, что я не могу более идти…

– Вам это кажется, но я найду средство доказать обратное.

Венера отвечала только стоном. Она почти лишилась чувств.

Молох отнесла или, лучше сказать, дотащила свою спутницу до холмика, покрытого травой, и усадила ее.

– О! Если бы я могла напиться! – прошептала Венера.

– Я знаю ручеек по пути за пол-лье отсюда.

– Пол-лье!.. Да я умру прежде, чем дойду до него!

– Может быть… Но послушайте… Я сделаю для вас то, что вряд ли сделала бы для моей родной дочери.

Молох вынула из кармана небольшую скляночку из блестящего металла, на которой тотчас же мелькнул бледный луч луны, затерявшейся между тучами.

– Послушайте, – повторила старуха, – каждая капля того, что я вам дам, составляет несколько недель моей жизни… Может быть, несколько месяцев… Даже, может быть, лет…

– Что же это такое?

– И жизнь и смерть…

Молох поднесла склянку к губам Венеры к продолжала:

– Выпейте несколько капель, слышите… Две-три, не более… Две-три капли… Это сила, это жизнь. Целый глоток – смерть… Смерть скоропостижная… Так будьте осторожны…

Венера с трепетом исполнила приказание старухи. Едва она проглотила две капли странной жидкости, с ней тотчас произошло нечто необыкновенное. Ей показалось, будто кровь горячее потекла в ее жилах. Какое-то неописуемое блаженство охватило все существо ее. Усталость и страдания исчезли, словно по волшебству. Она встала, вскричав:

– Вы правы, пойдемте… Благодаря этому чудному напитку я теперь чувствую себя сильнее.

– Я вам говорила, – прошептала Молох, спрятав драгоценную склянку, – говорила, что в этих каплях заключается жизнь!

Беглянки опять стремительно побежали. Скоро они достигли ручейка, о котором говорила Молох.

– Если вам еще хочется пить, – сказала старуха, – напейтесь…

Но Венере уже не хотелось пить. Ока все еще наслаждалась неизъяснимым блаженством, которое погрузило ее в какое-то приятное оцепенение, В ту минуту, когда Молох остановилась, звезды уже бледнели на горизонте. На востоке от темного неба начала отделяться полоса бледного света. Приближался рассвет. Обе женщины шли всю ночь. Они находились в эту минуту на вершине скалистой горы, невысокой и покрытой лесом. На вершине этой горы высилась груда огромных скал, покрытых плющом, мхом и разными ползучими растениями. Молох подошла к одной из скал, раздвинула ветви, сняла несколько камней и открыла узкое и низкое отверстие, в которое не сложно было пройти человеку среднего роста.

– Ступайте за мной, – сказала старуха.

Девушка, все еще поддерживаемая волшебным напитком, не колеблясь последовала за ней. В подземелье было темно, но Венера чувствовала, что ноги ее ступают по мягкому мху. Через секунду Молох зажгла факел точно таким же образом, как зажигала лампу в тюрьме. Тогда Венера смогла осмотреться. Она находилась в высоком гроте с блестящими сталактитовыми стенами. В глубине виднелась постель из мха и сухих листьев. Эта постель и несколько сельских скамеек составляли всю мебель в гроте.

– Вы у меня в доме, – сказала Молох, – и я могу поручиться, что здесь нас никто искать не будет.

– В вашем доме? – повторила Венера.

– Да.

– Как? Разве вы живете здесь?

– Часто.

– Да, – продолжала старуха. – Часто… Почти всегда! Здесь веду я жалкую жизнь, если не странствую или не сижу в тюрьме…

– В тюрьме! – повторила Венера. – Зачем же в тюрьме?

– Затем, что на пропитание я могу зарабатывать только на стыке двух таинственных наук, которые называются ворожбой и магией… Я рассказываю прошлое, предсказываю будущее; но губы мои не умеют произносить ложь… Когда меня спрашивают, я отвечаю истину… А правда, как вы знаете, часто обманывает надежды, оскорбляет тщеславие… На меня порой сердятся и бросают в тюрьму…

– Зачем же вы продолжаете это жалкое ремесло?..

– Но теперь я решилась на одно предприятие, которому и вы не чужды, Видите ли, мое намерение состоит в том, чтобы немедленно оставить здешний край и взять вас с собою.

– Вы хотите взять меня с собой? – спросила Венера с удивлением.

– Да, если только вы не откажетесь… А сказать по правде, я не вижу, как вы можете отказаться, находясь в таком положении.

– Куда же вы намерены отправиться?

– В такую страну и в такой город, где мы легко найдем средства к жизни.

– Куда же это?

– Во Францию, в Париж.

– В Париж? – повторила Венера. – Что же мы будем делать там? – прибавила она.

– То же, что я делала и здесь – мы будем ворожить… Вы назоветесь моей дочерью. Я научу вас читать, как в открытой книге, в линиях руки. Вы молоды и хороши; вы заработаете много, много золота… И мы будем счастливы!..

Произнося эти последние слова, старуха оживилась, и мрачный огонь алчности засверкал в ее глазах.

– Но, – возразила Венера, попробовав последнее возражение, – вы сами мне говорили, что здесь вы умирали почти с голода, несмотря на ваши знания…