Самоучитель начинающего адвоката - Юрий Чурилов

Имеющиеся в деле противоречия в показаниях обвиняемого и свидетелей ставили под сомнение версию защиты, но не были учтены судом. В частности, К. по-разному описывал действия В. – то он два раза на него замахнулся лопатой, то три, то они стояли лицом к лицу, то В. пытался К. схватить за ноги, и в этот момент К. ударил его лопатой. Поначалу К. говорил, что ударил В. лезвием лопаты по голове, а в дальнейших показаниях – «либо плашмя, либо боковой частью лезвия». Возможно, такой разнобой в показаниях был обусловлен тем, что К. пытался приспособить свои показания к версии о самообороне и к выводам эксперта о механизме образования телесных повреждений.

Что касается свидетелей защиты, то мать и супруга подсудимого как один твердили о том, что, со слов К., именно В. напал на него, а супруга якобы спустя три часа видела, как у К. сочилась из руки кровь. Однако сам подсудимый не указывал на то, что сообщал о случившемся своим близким. Что касается свидетелей – сослуживцев К., которые также свидетельствовали о якобы увиденном у К. телесном повреждении, то следователь даже не уточнил, каким образом свидетели смогли спустя месяц после случившегося помнить дату событий.

Не была изъята майка, о которую подсудимый якобы вытирал раненую руку, а она могла бы прояснить давность образования следов крови, механизм ее образования и принадлежность. Не была проведена генетическая экспертиза следов крови на одной из лопат, изъятой у К., именно к ней привела служебно-розыскная собака, а к моменту проведения ее в суде следы оказались непригодными. К. утверждал, что телесные повреждения были причинены другой лопатой, с которой и проводились все следственные эксперименты. Наконец, прежде чем разбираться с орудием преступления – лопатой, – следователю необходимо было бы уяснить, из каких частей она состоит, так как К. ссылался на то, что В. причинил ему телесное повреждение именно лезвием лопаты. При этом экспертиза категорически исключила возможность образования данного телесного повреждения от одного удара. А после того как экспертиза допустила возможность образования телесных повреждений на правой руке К. от одного удара областью тулейки, К. стал утверждать, что именно ее он и называл лезвием в своих допросах.

Суду не оставалось ничего другого, как истолковать все противоречия и пробелы в пользу подсудимого, действия которого были переквалифицированы на ч. 1 ст. 114 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны) с назначением наказания вместо 7 лет – 7 месяцев лишения свободы с освобождением из зала суда в связи с зачетом времени ареста.

Когда я представлял интересы потерпевшей – сестры погибшего в отделе милиции сотрудника банка, журналист центрального телеканала в предвкушении сенсации задал мне вопрос: «На вас оказывали давление?» «Нет, по этому делу ничего подобного не было», – ответил я. Но сколько вспомнилось за годы работы! Были многочисленные стычки в отделах милиции с потерявшими рассудок и совесть операми, с пьяным начальником уголовного розыска, пытавшимся спустить меня с лестницы в тот момент, когда подзащитного насильно затаскивали в его служебный кабинет, с крупным чиновником, кричавшим в суде, что «оторвет мне голову». Все это было, но волнения и страх я чувствовал лишь тогда, когда давление оказывали на моих клиентов.

По делу курских милиционеров такие факты тоже имели место. С потерпевшей следователь под угрозой уголовного наказания попытался взять подписку о неразглашении данных следствия. Однако она мужественно отказалась от подписи, и в итоге дело получило широкую огласку.

Из первоначального обвинительного заключения.