Тысяча осеней Якоба де Зута - Дэвид Митчелл

Якоб не хочет смотреть на Эномото, но глаза сами находят владыку — настоятеля.

— …и уверен, что лучшего лидера Дэдзиме не найти.

«Тюремщик. — Якоб сглатывает слюну, кланяясь. — Убийца, лжец, безумец…»

Эномото наклоняет голову набок: ситуация определенно его забавляет.

— Мнение владыки Киоги дорогого стоит, — говорит магистрат Широяма. — И мы торжественно клянемся исполняющему обязанности директору де Зуту: ваши соотечественники будут спасены от ваших врагов…

Якоб и не надеялся на столь безусловную поддержку.

— Благодарю вас, ваша…

— …или мажордом, инспектор и переводчик погибнут при попытке их освобождения, — Широяма смотрит на трех провинившихся чиновников.

— Люди чести, — продолжает магистрат, — не позволят, чтобы украли тех, за кого они отвечают. Для искупления вины, их отвезут на лодке к кораблю грабителей. Ивасе получит разрешение на трех человек, чтобы они могли подняться на корабль и заплатить… — следующее слово у Широяма, должно быть, означает «выкуп», — чтобы отпустили двух… — слово, должно быть, означает «заложники». — Поднявшись на борт, они зарежут капитана спрятанными ножами. Это не Путь Бусидо, но эти пираты заслуживают собачьей смерти.

— Но Кода — сама, Суруга — сама и Ивасе — сама погибнут…

— Смерть очистит их от проявленной… — следующее слово, возможно, «трусость».

«Как может это de facto[97]тройное самоубийство, — Якоб стонет в душе, — помочь что‑нибудь решить?!» Он поворачивается к Ионекизу и просит:

— Пожалуйста, скажите Его чести, что англичане — очень злой народ. Передайте, что они не только убьют трех верных слуг его чести, но также и директора ван Клифа и его помощника Фишера.

Зал шестидесяти циновок выслушивает его слова в гробовом молчании, подтверждая, что советники магистрата высказывали это возражение или слишком боялись сказать об этом вслух.

На лице Широямы читается недовольство.

— Что предложит исполняющий обязанности директора?

Якоб чувствует себя подсудимым, который не вызывает доверия.

— Лучшим действием сейчас будет бездействие.

Неожиданность: советник наклоняется к уху Широямы…

Якобу вновь нужен Ионекизу.

— Скажите магистрату, что английский капитан испытывает нас. Он ждет, чтобы увидеть, как японцы или голландцы ответят и будем ли мы использовать силу или дипломатию, — Ионекизу хмурится на последнем слове. — Общение, дискуссии, переговоры. Но бездействуя, мы сыграем на нетерпении англичан. И нетерпение заставит их открыть свои намерения.

Магистрат слушает, медленно кивает и приказывает Якобу:

— Предположите, каковы их намерения?

Якоб повинуется внутреннему голосу и отвечает честно:

— Во — первых, — начинает он на японском языке, — они пришли, чтобы захватить корабль из Батавии и его груз меди. Корабля не нашли, а потому взяли заложников. Они… — Он надеется, что его понимают, — …они хотят получить информацию.

Широяма сплетает пальцы:

— Информацию о голландских силах на Дэдзиме?

— Нет, ваша честь: информацию о Японии и ее империи.

Советники перешептываются. Непроницаемый взгляд Эномото. Якобу видится череп, обернутый кожей.

Магистрат поднимает веер.

— Люди чести предпочтут смерть под пыткой прежде, чем передадут знания врагу.

Все присутствующие — мажордом Кода, инспектор Суруга и переводчик Ивасе не в их числе — согласно кивают, негодуя.

«Никто из вас, — думает Якоб, — уже сто пятьдесят лет не участвовал в настоящей войне».

— Но почему, — спрашивает Широяма, — англичанам так нужна информация о Японии?

«Я разделяю проблему на части, — боится Якоб, — и потом не смогу собрать их вместе».

— Англичане, возможно, опять хотят торговать в Нагасаки, ваша честь.

«Ход сделан, — думает исполняющий обязанности директора, — и назад его не взять».

— Почему вы использовали слово «опять»? — спрашивает магистрат.

Владыка-настоятель Эномото откашливается:

— Исполняющий обязанности директора де Зут говорит правильно, ваша честь. Англичане торговали в Нагасаки много лет тому назад, во время правления первого сегуна, когда продавалось серебро. Нет сомнения, что память о тех прибылях хранится в их землях по сей день… хотя, конечно же, исполняющий обязанности директора знает об этом больше меня.

Против воли в голове Якоба возникает образ Эномото, лежащего на Орито.

И тут же, уже сознательно, Якоб представляет себе, как разбивает Эномото голову.

— Как похищение наших союзников, — спрашивает Широяма, — завоюет наше доверие?

Якоб поворачивается к Ионекизу.

— Скажите его чести, что англичане не нуждаются в вашем доверии. Англичанам нужны страх и послушание. Они строят свою империю, приплывая в чужие бухты, стреляя из пушек и покупая местных магистратов. Они ожидают, что его честь поведет себя, как продажный китаец или негритянский царек, которые рады продать собственных подданных за дом в английском стиле и полный мешок стеклянных бус.

По ходу перевода Ионекизу Зал шестидесяти циновок наливается гневом.

С опозданием, Якоб замечает пару писцов в углу, записывающих каждое слово.

«Сам сегун, — думает он, — скоро прочтет твои слова».

Мажордом подходит к магистрату с сообщением.

Произнесенное вслух — слишком формальным языком, чтобы Якоб смог понять — похоже, еще больше добавляет напряжения. Чтобы не заставлять Широяму искать повод для его ухода, Якоб поворачивается к Ионекизу:

— Передайте благодарность моего правительства магистрату за его поддержку и просьбу разрешить мне вернуться на Дэдзиму и лично проследить за подготовкой к защите острова.

Ионекизу обстоятельно переводит, не пропуская ни единого слова.

Коротким кивком представитель сегуна отпускает Якоба.

После ухода исполняющего обязанности директора де Зута в двадцать второй день девятого месяца

— Голландец, может, и выглядит, как гоблин из ночного кошмара ребенка, — говорит Широяма, замечая льстивые ухмылки советников, — но он не глупец. — Ухмылки мгновенно превращаются в мудрые кивки согласия.

— Его манеры безупречны, — подтверждает один из старейшин, — и доводы ясные.

— Его японский странный, — говорит другой, — но я много понял.

— Один из моих шпионов на Дэдзиме, — добавляет третий, — говорит, что он постоянно учится.