Годы риса и соли - Ким Стэнли Робинсон

Но в людей не стреляли – только в животных. Многие дворцовые гвардейцы валялись на земле убитыми или ранеными, остальные капитулировали и были взяты под стражу, поэтому проблем вызывали гораздо меньше, чем животные. Пока всё указывало на то, что захватчики, вопреки расхожим слухам, не устраивали кровавой расправы над побеждёнными. Напротив, они эвакуировали пленников с дворцовой территории, пока земля сотрясалась от грохота разорвавшихся снарядов, из окон рвались клубы дыма, а лестницы, стены и крыши рушились, – взрывы и обезумевшие звери вынудили людей благоразумно покинуть Топкапы на некоторое время.

Их собрали за Феодосийской стеной к западу от Высокой Порты, на плацу, где султан проводил смотр своих войск и иногда ездил верхом. Женщин сераля, закутанных в чадру, стеной окружали евнухи и стражники. Исмаил сидел вместе с оставшимися членами свиты: астрономом, министрами различных административных ведомств, поварами, слугами и прочими.

Время шло, они проголодались. Ближе к вечеру к ним подошла группа индийцев, разносивших лепёшки в мешках. Это были невысокие мужчины с тёмной кожей.

– Ваше имя? – спросил один из них у Исмаила.

– Исмаил ибн Мани аль-Дир.

Мужчина провёл пальцем по листу бумаги, запнулся и показал найденное место своему товарищу.

Второй индиец – по виду, офицер – окинул Исмаила взглядом.

– Вы Исмаил из Константинии, тот самый врач, с которым переписывалась Бхакта, настоятельница больницы Траванкора?

– Да, – ответил Исмаил.

– Прошу, пройдёмте со мной.

Исмаил встал и последовал за ним, на ходу жуя выданный ему хлеб. Какая бы судьба ни ждала впереди, сейчас он умирал от голода; к тому же не было похоже, что его ведут на расстрел. Да и упоминание имени Бхакты говорило об обратном.

В непритязательном, но просторном шатре за столом сидел человек и беседовал с пленными, которых Исмаил не узнавал. Исмаила вывели вперёд, и офицер, проводивший допрос, с любопытством взглянул на него и сказал по-персидски:

– В списке людей, которых предписано привести к Керале из Траванкора, вы занимаете одно из первых мест.

– Для меня это новость.

– Вас можно поздравить. Похоже, это было устроено по просьбе Бхакты, настоятельницы больницы Траванкора.

– Да, мы с ней много лет состоим в тесной переписке.

– Мне доложили. Что ж, с вашего позволения, капитан проводит вас на корабль, отплывающий в Траванкор. У меня только один вопрос: говорят, вы близкий друг султана. Это правда?

– Это было правдой.

– Вам что-нибудь известно о местонахождении султана?

– Он сбежал вместе со своими гвардейцами, – ответил Исмаил. – Полагаю, они направляются на Балканы с намерением возродить султанат на западе.

– Вам известно, как они покинули дворец?

– Нет. Как видите, меня с собой не взяли.

Исмаил узнал, что индийские механические корабли работали от жара огня, который горел в печах, кипятивших воду, после чего пар прогонялся по трубам и толкал гребные колёса в больших деревянных каркасах, установленных по бортам судна. Клапаны регулировали количество пара, поступающего к каждому колесу, благодаря чему корабль мог совершать повороты на месте. Судно с лязгом тащилось против ветра, грузно покачиваясь и разбивая волны, фонтаном брызг подлетавшие высоко над палубой. Когда ветер дул с кормы, экипаж поднимал небольшие паруса, и корабль шёл вперёд по старинке, но с дополнительным напором, обеспеченным двумя колёсами. Матросы жгли уголь в топках и говорили о залежах угля в иранских горах, которые будут снабжать их флот до скончания веков.

– Кто создает эти корабли? – спросил Исмаил.

– Они построены по заказу Кералы из Траванкора. Металлургов из Анатолии обучили делать топки, котлы и гребные колёса. Остальное сделали судостроители в портах на восточном берегу Чёрного моря.

Они высадились в маленькой гавани близ старого Трапезунда, и Исмаил вместе с группой индийцев отправился на юго-восток, через Иран с его засушливыми холмами и снежными вершинами, в Индию. На пути им постоянно встречались роты низкорослых темнокожих солдат в белом, верхом на лошадях, с пушками на колёсах, установленными на видных местах в каждом городе и на каждом перекрёстке. Города выглядели невредимыми, оживлёнными, процветающими. Лошадей меняли на больших укреплённых станциях под военным управлением, ночевали там же. Многие такие станции были разбиты у подножия холмов, где всю ночь горели огни и периодически мигали, когда их закрывали заслонками, передавая сообщения на огромные расстояния по всей новой империи. Керала был в Дели и прибывал в Траванкор через пару недель; настоятельница Бхакта – в Варанаси, но её возвращения ждали уже через несколько дней. Исмаилу передали, что она с нетерпением ждёт с ним встречи.

Исмаил же открывал для себя, насколько велик мир. Велик, но не бесконечен. Десять дней дороги – и вот они пересекли Инд. На зелёном побережье западной Индии Исмаила ждал очередной сюрприз: их усадили в железные, как механические корабли, тележки с железными же колёсами, и они поехали по мощёной колее с двумя параллельно уложенными железными рельсами, по которым тележки катились так плавно, точно летели, минуя старые города, слишком долго принадлежавшие моголам. Дорога с железными рельсами пересекла изломанную границу Декана и ворвалась на юг, в бескрайние рощи кокосовых пальм, и они помчались со скоростью ветра, подгоняемые силой пара, в Траванкор, на самый край юго-западной Индии.

На волне последних побед империи люди массово перебирались сюда. Тихим ходом миновав полосу садов и полей, засаженных незнакомыми Исмаилу культурами, они подъехали к черте города. Окраины плотно обрастали новыми зданиями, становьями, дровяными и прочими складами: казалось, строительство раскинулось на много лиг во всех направлениях.

Тем временем сердце города также преображалось. Вереница сцепленных железных тележек остановилась в широком дворе, пересечённом рельсами, и путешественники, выйдя за ворота, попали в городской центр. Там, посреди парка, заменившего собой, вероятно, большую часть старого центра, был воздвигнут беломраморный дворец, совсем небольшой по меркам Высокой Порты. Из парка открывался вид на гавань и стоявшие в ней корабли всех мастей. На юге виднелась верфь, где строили новые суда; на мелководье зелёного моря достраивали длинный мол; в замкнутых водах, защищённых длинным низким островком, теснилось не меньше судов, чем во внутренней гавани, а между ними сновали мелкие парусные и вёсельные лодки. По сравнению с пыльной кататонией константинийских гаваней, жизнь здесь бурлила.

Исмаила провезли верхом через шумный город и дальше, вдоль берега, к пальмовой роще за широким жёлтым пляжем. Здесь стоял большой буддийский монастырь, со всех сторон окружённый стенами, а далеко за рощей виднелись новые дома. От прибрежных построек тянулся пирс, к которому было пришвартовано несколько паровых кораблей. Похоже, именно здесь находилась знаменитая больница Траванкора.