Ведьма, пришедшая с холода - Майкл Суэнвик

мысли внутри у Тани все сжалось.

Таня положила руку Наде на предплечье. Напарница превосходила ее весом и боксерской уверенностью, но Таня знала, что скрывается за ее холодным взглядом.

— Я должна спросить тебя кое о чем, хотя и понимаю, что я твоя подчиненная и ты не обязана мне отвечать.

Венка задрожала на Надином горле.

— Сколько Носителей находятся под покровительством Льда? — задала вопрос Таня. — Не только на барже, в Праге. А вообще?

Надя съежилась под Таниной рукой.

— Недостаточно. — Плотно сомкнула веки. — Гораздо меньше, чем нужно.

— Тогда нельзя допустить, чтобы Пламя получило еще одного.

— Нельзя. — Надин голос прозвучал высоко и тонко. Тане пришло в голову, что она никогда прежде не видела свою подругу, начальницу и подчиненную без масок. Таня никогда не задумывалась, что прирожденная обманщица, легкомысленная соблазнительница мужчин и женщин, боксерша и поклонница джаза и даже разоблачительница капиталистических ценностей — все это были маски. Но теперь Таня смотрела сквозь них, и от этого мороз пробежал по коже.

Таня ослабила хватку, убрала руку от Нади.

— Тогда я кое-что придумала.

В Надиной гостиной навскидку могли существовать несколько тайников, но Таня умела искать спрятанное. Она отбросила в сторону потертый казахский ковер и начала простукивать паркет ногой. Одна дощечка с легкостью поддалась, и Таня наклонилась, чтобы забрать то, что лежало в пустом пространстве под доской. Переплетенная медная проволока, кристаллы, коллекция склянок, перевязанных тонкой резинкой: во всех плескалась грязная вода, все подписаны небрежным Надиным почерком.

— Это не лучшая моя заначка. Далеко не лучшая. — Надя нависла над ней. — Выкладывай свой план.

— Тебе не понравится. — Таня сунула весь набор склянок в карман своего пальто. — В плане задействован американец.

Надя выругалась.

— Ты же не всерьез.

— Да, он капиталистическая свинья. Думаешь, я не в курсе? Думаешь, я не хочу задушить его собственными руками за то, что он выкрал ученого прямо у нас из-под носа? — Таня вздохнула. — Нам нужна сила его элементаля, если мы хотим получить шанс на победу. Нам нужно попробовать. Он ненавидит Пламя, как и любой из Консорциума Льда, может, даже больше, — за то, что с ним сделали. Почитай отчет Уинтропа — я читала. У Причарда есть повод желать Пламени провала.

Надя потерла подбородок.

— Ладно. Мы позовем на помощь мистера Причарда и, главное, его маленький элементаль. Но что потом? Возьмем штурмом аэропорт? Уверена, они уже летят в Вашингтон или куда там Пламя хочет его переправить.

Таня ласково улыбнулась.

— Так собьем самолет.

Надя вздрогнула, как от пощечины.

— Причард ни за что не согласится. И это потребует такого заклинания... Ты же помнишь, сколько усилий у нас ушло пару лет назад на то, чтобы подключиться к Останкино, а это было совсем не так опасно, как сейчас...

— Пожалуйста. Нам нужно попробовать. Свяжись с Уинтропом, пусть он убедит Гейба. Я начну собирать ингредиенты.

— Уинтроп уже и так пошел наперекор желаниям Льда ради меня. Он слишком осторожен. После того, что он сделал, он не станет активировать талисман, не имея на руках приказа Консорциума в трех экземплярах. — Надя издала сухой смешок. — Даже если нам удастся убедить его, что американец...

Она оборвала фразу, так как в дверь квартиры постучали.

Таня осторожно застегнула свою сумку, следя взглядом за Надей. Ей спрятаться? Им обеим? Возможно, у американцев повсюду агенты. Кто-то из КГБ. Кто-то вроде Саши послал остановить их.

Надя выставила вперед руку, а другую сунула под старый диван. Вытянула ее, сжимая пистолет Макарова.

— Кто там? — окликнула она высоким, сдавленным голосом.

Таня поправила сумку на плече и молча выпрямилась. Адреналин мгновенно сжег ее усталость дотла. Она наклонилась вперед, переместив вес на носки, с губ готова сорваться древняя фраза...

— Друг. — Британский акцент. Таня выдохнула, усталость вновь накатила. Уинтроп. — Я, хм, боюсь, мне требуется ваша помощь.

Надя вернула пистолет Макарова в тайник, подошла к двери.

— Боюсь, что так.

***

Зерена сражалась с чудовищной головной болью большую часть утра, и Александр Кометский делу не помогал.

— Ты можешь позорить меня перед теми болванами из университета, если тебе так нравится, но это... — Саша хлопнул мясистыми пальцами по столу, — моя сфера. Здесь у тебя нет власти. Никакой. Даже если твоему мужу, ублюдку вонючему, снова вздумается посетить посольство, его сюда и на порог не пустят. Я глава резидентуры. И я не позволю тебе или кому-то еще вмешиваться в мои операции!

Зерена сунула в рот аспирин и разгрызла таблетку. Обрадовалась вкусу горького мела. Получше Сашиного скрипучего голоса.

— Мне бы и в голову не пришло вмешаться в дела КГБ, Сашенька. Я дипломат, в конце-то концов. Мне не место среди шпионов.

Саша издал смешок, и звук был таким резким, что она чуть не вздрогнула.

— Если ты дипломат, то я — ебаный Эндрю Карнеги[78]. Что ты натворила, Зерена? Чудесное возвращение моей оперативницы попахивает твоим вмешательством.

— Ты сохранил лучшую оперативницу и не опозорил весь свой штаб глупым приказом, отправив ценных сотрудников на верную смерть, когда заподозрил нарушение со стороны американцев. Я бы сказала, на данный момент ты в весьма хорошем положении, — возразила Зерена.

Саша вырвал листок бумаги из своей печатной машинки.

— Срочное сообщение в московский штаб. «С большим прискорбием сообщаю о смерти Татьяны Михайловны Морозовой, погибшей при попытке вернуть советского гражданина или граждан, которого или которых, как мы полагаем, против воли удерживают американцы как обладающего или обладающих обширными знаниями передовых инженерных технологий Советского Союза. Я не давал одобрения на эти действия, боясь за жизнь товарища Морозовой, и вместо этого советовал разработать альтернативные пути возвращения похищенного ученого. К сожалению, она взяла на себя...»

Саша оскалился и принялся терзать листок. Зерена нахмурилась, когда на нее посыпались обрывки бумаги.

— Мне это было нужно. Нам это было нужно. КГБ проявил бы достаточно рвения в попытках вернуть ученого, наши коллеги все равно получили бы требуемый компонент, а мы избавились бы от этой лживой суки — одним махом.

Зерена выставила вперед ладонь — гладкую, слегка пахнущую парижским лосьоном.

— Сашенька.

Он запыхтел, но сдержал тираду. Зерена ощутила в голове пульсацию боли и подождала немного, прежде чем продолжить.

— Ты смотришь на нашу милую Танюшку и видишь лишь одну из них. Соперницу. Противницу по шахматной