Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения - Лоуренс Сутин

«Пряник»: если Фил согласится на новеллизацию, то может написать ее сам с авансом в 50 тысяч долларов плюс 50 процентов чистой прибыли от всех печатных медиапродуктов: сувенирных журналов, постеров, комиксов и т. д.[301]. Если фильм удастся, Фил получит на одних роялти от 250 тысяч до 400 тысяч долларов. Но «Андроиды», его собственный роман, будет задвинут в угол.

«Кнут»: Фил откажется, но у инвесторов все еще будут права на издание печатных медиапродуктов, объемом в 7500 слов или менее, без обязательного одобрения Фила – и Фил тогда не увидит ни цента. И если любой издатель возьмется за переиздание «Андроидов», то ему придется использовать только оригинальное название, без какого-либо упоминания об отношении книги к «Бегущему по лезвию».

Как оказалось, Фил мог заработать, по оценке Галена, примерно 70 тысяч долларов на новеллизации, и только около 20 тысяч на печатных медиапродуктах. Но во время выбора стратегии Филом и Галеном на кону стояли в целом 400 тысяч долларов. И в самый важный момент пришло предложение от Дэвида Хартвелла, редактора, который купил «Всевышнее вторжение» для издательства Simon and Schuster, заключил контракт с Филом на реалистический роман. Фактически Хартвелл, в течение однодневного визита к Филу в апреле 1981 года, согласился на издание трех романов: 7500 долларов аванса за «мейнстримный» роман Bishop Timothy Archer (рабочее название), 17 500 долларов за научно-фантастический роман, который должен называться The Owl in Daylight[302] (никогда не был написан), и 3500 долларов за переиздание в мягкой обложке «Исповеди недоумка» для импринта Timescape. Доверие Хартвелла к таланту Фила было безоговорочным. В интервью он вспоминает:

Итак, Фил заключил первый контракт с нью-йоркским издательством на «мейнстримный» роман, стоимостью всего 7500 долларов, в то время как Голливуд предлагал толстую сигару в 400 тысяч долларов за ерундовую новеллизацию. Фил часто описывал эти два варианта как жизненно важный выбор или проверку на его честность. Гален вспоминает ход переговоров так:

Заключительный контракт позволял переиздать «Андроидов» под названием «Бегущий по лезвию», и инвесторы фильма получают роялти в один процент. В интервью, взятом перед согласованием окончательных условий, Фил осудил идею новеллизации, но также отметил, что, если бы он захотел ее написать, то «финансово, как объяснил мой агент, я был бы обеспечен на всю жизнь. Я не думаю, что мой агент рассчитывает, что я собираюсь жить долго».

Но это именно Фил, не Гален, чувствовал предвестие смерти. В этом не было ничего нового: Фил ощущал предвестники умирания несколько раз за прошедшее десятилетие, как, к примеру, во время эпизода с «ксерокопированным посланием» в марте 1974 года. Разница заключалась в том, что теперь Фил чувствовал не некую угрозу, а просто смертельную усталость. Мнение Галена, что Фил мог завершить оба проекта, верны с точки зрения контракта, но Фил лучше знал собственные силы и возможности.

В апреле – мае 1981 года он вернулся к написанию «Трансмиграции Тимоти Арчера» и испытал мощное чувство того, что воздержался от соблазна: «Мои духовные устремления претерпели испытание раскаленным железом. […] Наконец, я прямо сейчас торжествую, так как пишу «Арчера», – отметил Фил в «Экзегезе». Он подчеркнул: «Литература не проблема. Измышлять видения «анохи» [с иврита: Я есть Господь] так, как я пишу, вот проблема. Для меня здесь нет иной проблемы. Чистое самосознание». В то время как литературные цели Фила были возвышенными, его манера их подпитывать таковой не была. Полу Уильямсу он признался, что каждую ночь выпивал приличный объем шотландского виски «Лафройг», когда работал над романом, – и чувствовал, что тем самым подвергает опасности свое здоровье.

«Арчер» – это исследование души человека, для которого, как и для Фила, «видение» и «самосознание» являются сущностью жизни. Ни в одном другом романе Фила так ясно не прослеживается коренное различие между Филом-мыслителем и Филом-художником. Ибо, рассказывая историю неудавшегося существования епископа Арчера, его несчастной семейной жизни, горького внебрачного романа и бездушных интеллектуальных оправданий, Фил по существу отвергает абстракции своей собственной «Экзегезы» в пользу простых, повседневных добродетелей – человеческого тепла и доброты.

Также «Арчер» является, что не типично для Фила, простым roman à clef[303]. Епископ Арчер, который умирает в Иудейской пустыне в поисках «анохи» в виде гриба Vita verna[304], является психологическим портретом епископа Пайка. Письмо о жизни епископа, отправленное Энджел Арчер к «Джейн Марион» во второй главе, очень напоминает письмо Фила в феврале 1981 года к Джоан Дидион (которая написала эссе о Пайке для The White Album[305]). Джефф Арчер совершает самоубийство, как и сын епископа Пайка, Джим-младший, но ключевыми моделями для Джеффа были два друга Фила, Том Шмидт и Рэй Харрис. Любовница Арчера Кирстен Лундборг списана с Марен Хакетт. Учитель Эдгар Барфут основан на Алане Уоттсе.