Философия достоинства, свободы и прав человека - Александр Геннадьевич Мучник

вероисповеданию и языку общения они не были похожи на своих палачей. Правда, в отличие от методичного уничтожения палачами из боевого крыла партии этнической нетерпимости других беззащитных и безответных этносов, конкретных виновников в организации геноцида польского народа всё же удалось идентифицировать. Оно и понятно: память о невинно загубленных душах хранит соседняя держава — Польша, с которой, как бы там ни было в истории, но необходимо считаться, дабы окончательно не лишать население Украины призрачной надежды на вступление в состав Европейского Союза. А в польском обществе, между тем, память о содеянном злодеянии до сих пор жива и по-прежнему вопиет об историческом покаянии со стороны державы, пытающейся возвести ныне этнических палачей в ранг «национальных героев».

Так, польский писатель Рафал Земкевич отмечает, что «в этом году мы отмечаем 65-ю годовщину резни поляков, евреев, чехов и украинцев, совершенной на Волыни украинскими националистами. Строго говоря, это годовщина пика насилия, достигнутого в летние месяцы 1943 года. Ведь систематическое уничтожение населения Волыни началось еще в 1942 году и продолжалось вплоть до занятия этих территорий Красной Армией в 1944 г. Из волынских поляков жертвами этой огромной и исключительно злодейской «этнической чистки» пало не менее 60 тысяч человек, однако, скорее всего, гораздо больше — главным образом, женщин, детей и стариков. Убийцы не только вырезали целые семьи, но и уничтожали материальные следы присутствия поляков: разрушали дома, церкви и даже вырубали сады. По сей день на месте многих довоенных польских поселений пугающие пустыри…

На Волыни имел место плановый геноцид, реализованный организацией, исповедовавшей преступную идеологию, которую в первом приближении можно определить как украинский вариант фашизма и нацизма…

Тем, что отличает резню на Волыни от всех известных этнических преступлений, является невероятная жестокость преступников . Ни сталинский НКВД, ни гитлеровские Einsatzgtruppen не отличались личной жестокостью исполнителей. А резуны ОУН-УПА и других националистических объединений словно питали к ней особое пристрастие.

Официальных курьеров лондонского правительства и командования АК /Армия Крайова — вооруженные силы польского подполья. Примечание мое — А.М./, делегированных в 1942 г. на переговоры с руководством УПА о совместной борьбе с Германией, резуны не просто расстреляли, а разорвали живьем лошадьми. Так же издевались и над простыми жертвами убийств. Даже человеку с сильными нервами трудно выдержать чтение воспоминаний, в которых постоянно повторяется вырывание языков, выкалывание глаз, забивание гвоздей в голову, выпарывание плодов беременным женщинам, четвертование, трудоемкое и кошмарное надругательство над трупами и причинение всевозможных утонченно садистских мук. Трудно решить, насколько это было проявлением одичания убийц, а насколько — результатом холодного расчета — впрочем, тех, уничтожить кого не получилось бы, нужно было запугать так, чтобы они покинули земли Великой Украины как можно скорее…

Можно понять, почему современные украинцы не торопятся открывать для себя эту историю. Народ, испытавший в новейшей истории не меньше страданий, чем поляки, а независимости добившийся лишь в последние годы, отчаянно нуждается в мифе, на котором ему можно было бы строить свою идентичность. Поэтому создается миф УПА как партизан-героев, сражавшихся и с немецкими и с советскими оккупантами…

Присутствие в политической жизни Украины последышей Бандеры — это такой аргумент, о котором Россия могла бы только мечтать, и достаточная причина для того, чтобы перед Украиной были закрыты двери Европейского Союза и НАТО, чего мы вроде как хотим не допустить».

Количество фактов, подтверждающих достоверность содеянного злодеяния, не оставляет сомнений: имел место откровенный геноцид людей иного этнического происхождения, исконно проживавших на соответствующей территории. Таким зверским способом расчищалось жизненное пространство от конкурирующих племен, этносов и коренных народов. Видать, конкурировать цивилизованными методами — экономически, культурно, интеллектуально — этим выродкам человечества оказалось не под силу. Посему, чтобы состояться в качестве титульной нации на соответствующей территории, потребовалось уничтожение других этносов. Убийство на этнической почве, таким образом, стало основным способом политической консолидации, исторического самоутверждения и самовыражения в качестве единой нации. На это обстоятельство особо обратил внимание автор книги «Правду не одолеть», подчеркивая, что «в послевоенные годы оуновцы использовали любую возможность для продолжения этнических чисток. В этих целях они буквально охотились за остатками еврейского и польского населения. Когда же этнических поляков в западных областях Украины почти не осталось, они переключились на «москалей» — представителей русского этноса». Тут не может быть сомнений — налицо преступление против человечества. Ведь ни одна нация не вправе приобретать характер титульной за счёт физического истребления (преднамеренного насильственного сокращения численности) своих соотечественников другого этнического происхождения, расширения среды своего обитания за счёт жизни, имущества и культурного наследия других людей. Этнические чистки не могут и не должны служить средством национального самоутверждения и самовыражения в истории. Однако на территории Украины именно такой способ действий стал доминирующим инструментом в политике и практике местной партии этнической нетерпимости. В известной степени можно утверждать, что этнические чистки стали основополагающим, системообразующим фактором Украинской Системы на всех этапах её исторического бытия.

Методичное убийство своих соотечественников иного этнического происхождения и религиозных предпочтений с использованием пыток, истязаний и издевательств над своими жертвами свидетельствует не столько о порочности идеологии, сколько о патологии психики. Садизм индивида — это предмет психиатрии. Но садизм в массовом порядке заставляет задуматься над вещами, выходящими далеко за рамки психиатрии. Речь здесь скорее может идти о склонности к издевательствам и насилию как черте национального характера. Если такое допущение имеет под собой хоть какие-то фактические основания, то международное сообщество не вправе закрывать глаза на подобную опасность в угоду сиюминутным геополитическим интересам. Во всяком случае, вопросы, поднимаемые в статье украинского журналиста под названием «Украинофилия», заслуживают самого пристального внимания тех международных институтов, которые согласно своим уставам должны усердно печься о правах человека. В частности, постоянный автор популярного украинского издания отмечает, что «садизм может выражаться в физической форме: волынская резня поляков, жестокие убийства русских и восточных украинцев (учителей, врачей, советских и партийных активистов) в послевоенное время в Западной Украине (и не просто убийства, а именно садистские — утопление в колодце, сжигание, разрезание на части, сопровождаемое выкалыванием глаз и отрезанием гениталий). Но необязательно. Бывает садизм в форме надругательства над историей (историческими символами, которые больному украинофилией требуется ломать, крушить, низвергать). Или культурный (разновидность — языковой) садизм» («2000». - N 39, 26.09.2008 г.). Садизм, в какой бы форме он не проявлялся — противоестественное явление, болезненное отклонение, выходящее из ряда вон за пределы душевного здоровья. Садизм как форма осуществления геноцида — прямой путь не только на скамью подсудимых в зале международного трибунала, но и одновременно серьёзнейшая забота для сообщества психиатров в международном масштабе.

Как бы там ни было, но