Мария, княгиня Ростовская - Павел Комарницкий

Да, этот приём всегда использовали древние викинги, когда ситуация казалась безвыходной. Если сразить вражеского вождя, можно выиграть даже битву, которая кажется безнадёжно проигранной. Один на один, меч на меч!

— Ах-ррр! — швед нанёс первый удар с такой силой, что хватило бы развалить напополам быка. Однако мальчишка устоял. Более того, в следующую секунду ярлу пришлось отбивать его удар, столь стремительный, что Биргер едва успел поймать его.

— Ах-ха!

— Ха!

— Хоп!

Удары сыпались один за другим. Ремень, удерживающий щит, лопнул, и ярл отбросил его, не глядя перехватил рукоятку второго меча, сунутую кем-то в ладонь. Вокруг с остервенением рубились вятшие витязи русского князя и могучие воины из личной охраны ярла.

— Х-ха!

Мелькнувшее лезвие ослепило Биргера, наискосок рассадив лицо до кости. Сквозь багровую пелену он успел заметить, как толпа русских воинов, достигших сторожевого судна, очищает его от хозяев. На стрелков со снекки можно более не рассчитывать.

— Уходим! Корабль на воду!

Биргер даже не заметил, что применил слово в единственном числе. И действительно, спихнуть в реку удалось только один корабль. Последние из телохранителей заслонили своего вождя, и Биргер успел заметить только, как его втягивают на борт чьи-то сильные руки.

— Навались!

Уцелевшие шведы, по двое на весло, навалились так, что вёсла затрещали. Снекка, захваченная русами, не успела убраться с дороги, и окованный позеленевшей медью нос судна с треском вошёл ей в борт, разом скинув в воду всех, кто не успел прыгнуть за борт сам. К счастью, до берега тут было уже шагов тридцать. Русские воины выбирались на берег, шведы же, оставив позади развороченное тонущее судно, уходили вниз по Неве, даже не пытаясь достать стрелами врагов — очевидно, все люди были заняты на вёслах.

— Ярославич… — с выбравшегося на берег Гаврилы Олексича вода лилась ручьями, шлем он потерял, но улыбка была такой, что уши едва не съехали на затылок. — Победа, Ярославич!

— Приветствую тебя, великий дук Михаил!

Король Бела IV Арпад восседал на коне, украшенном богатой сбруей, и выглядел весьма внушительно. Говорил он на латыни, выказывая тем свою учёность.

— И тебе привет, правитель земли угорской! — по-латыни ответил Михаил.

— А это вот и есть молодой дук Ростислав?

— Привет тебе, славный государь! — также по-латыни ответил Ростислав. Михаил ощутил прилив удовольствия — не зря учил сына премудрый боярин Фёдор Олексович, не зря сидел парень над книгами… Не стыдно такого жениха хоть кому предъявить.

— Привет и тебе, славный юноша!

Король Бела развернулся и поехал стремя в стремя с великим князем, приветливо улыбаясь. Михаил Всеволодович отвечал ему столь же непроницаемо-приветливой улыбкой. То, что он не особо заинтересовался личностью Ростислава — плохой признак… Однако не решающий.

— Как прошло путешествие? — король Бела перешёл на русский язык. Говорил он бегло, хотя и с акцентом.

— Слава Богу, всё благополучно, — также по-русски ответил Михаил. — Правда, на самом перевале гроза застала знатная…

— Да, карпатские перевалы, та ещё дорога… — понимающе покивал головой Бела. — А уж зимой… Иной раз караваны с товарами две-три недели пробираются на ту сторону.

— Но по нынешним временам это не так и плохо, — усмехнулся Михаил Всеволодович. — Защитой зимой будут перевалы те.

— О какой защите речь? — чуть поднял брови Бела Арпад.

— Речь о нашествии, что грозит всему христианскому миру, — не дрогнув ни единым мускулом на лице, ответил Михаил.

Король отвёл взгляд.

— Ну, ну… Об этом мы поговорим чуть позже, Михаил Всеволодович. А сегодня отдохните. Ибо вы истомлены дорогой.

Перед путниками на правом берегу широкого Дуная расстилалась во всей красе Буда, ограждённая каменными стенами. Рядом с ней располагалась Обуда, пригород, не вместившийся в каменную ограду городских стен. А за рекой виднелись строения Пешта, города простолюдья…

— Нравится? — перехватил взгляд молодого князя король Бела.

— Красивый город. Очень! — совершенно искренне ответил Ростислав, с блеском в глазах разглядывая башни с флюгерами, новомодное новшество, принесённое немецкими мастерами из своих земель.

— Я рад, что вам нравится, дорогие гости. Мой замок весь к вашим услугам!

— …Значит, так. Калитка будет открыта сразу после полуночи. Как раз его стража. Петли смазаны, не скрипнут. Небо тучится, так что пройдём без звука…

— Да верный ли человек? — перебил князь Ярослав своего разведчика. — Деньги взял, а не сделает?

— Не думаю, княже. Парень жадный да глупый. Серебро брал, аж руки дрожали. Задатку четверть, неужто от остатнего откажется?

— Кто знает… Чай, послухов в таком деле не представишь.

— Сделает, княже. Я так думаю.

— Ладно… — князь Ярослав Всеволодович обернулся к своим людям, укрывшимся в лесной тени. — Слушать всем! Копыта коней обмотать потолще. Всё железо, что брякнуть способно, здесь оставить. У кого в носу свербит, тоже тут останутся. Чтобы ни звука! Сразу после захода солнца выступаем. Готовимся!

Ярослав пошёл по лагерю, раскинувшемуся в леске. Сюда они вошли под самое утро, закончив громадный и скрытный переход под стены Каменца. Гарнизон в городке невелик, мечей в триста. Но рисковать, идя на присткуп, князь Ярослав не хотел. Это дело нужно провернуть как можно быстрее и бескровнее.

Князь ухмыльнулся. Посмотрим, как будет возноситься Михаил свет Всеволодович, когда жена его и сын окажутся в руках Ярослава. Нет, он сделает всё, чтобы ни один волос не упал с головы княгини Елены. Но и Михаил должен постараться о том же.

Муха, жужжа, билась в толстое зеленоватое стекло, не находя выхода. Княгиня Елена наблюдала за ней, не прекращая вязанья — пальцы привычно делали работу, не нуждаясь в подсказке зрения. Елена горько улыбнулась. Ей уже не раз чудилось, что вся она состоит из отдельных частей. Странное ощущение, верно — руки сами по себе вяжут, ноги сами по себе носят тело, глаза тоже сами по себе — вот, пожалуйста, наблюдают за мухой… И мысли сами по себе, бьются в голове, как та же муха, не находя выхода…

Мужчины, как известно, думают головой. Вот и князь Михаил думает день и ночь, пытаясь найти выход. Как вот эта муха бьётся. А толку? Нет выхода…

Женщины, конечно, не приучены думать на такую глубину, как умники-мужчины. Зато они умеют чуять сердцем. Княгиня Елена ничего не сказала мужу, когда отъезжал он в угорскую землю, сватать принцессу Анну за сына своего Ростислава. Однако была твёрдо уверена, что вернётся он ни с чем. И в Мазовии не будет ему подмоги, как и на Волыни…

Муха, устав, присела на подоконник. Окно в толстом свинцовом переплёте не открывалось, намертво вмурованное в оконный проём… Нет выхода.