Алый король. Разделенная душа - Грэм Макнилл

Легионеры, не участвовавшие в походе, стояли по периметру круглого участка утоптанной земли внутри кольца из громадных камней. Их оплетали потоки энергии: адепты сдерживали апокалиптический шторм забвения барьером из перекрывающихся кин-щитов. Псайкеров целиком поглощало противоборство с надвигающимся концом света, и никто не обернулся поприветствовать группу Азека.

Когда Ариман увидел, как за время их отсутствия изменился примарх, у него перехватило дыхание.

— Мы опоздали, — прошептал корвид, и его слова, блеснув в воздухе, прахом осыпались с губ.

Мертвое тело Магнуса Красного недвижимо сидело внутри трона из переплетающихся золотых лоз. Перед ним стоял на коленях Амон в тряпье поверх брони, испещренной пятнами ржи и патины.

Азек шагнул к высохшему трупу генетического прародителя, но Толбек заступил ему дорогу и ткнул пылающим кулаком в центр нагрудника.

— Ты отдал одного из нас демону, — сказал адепт Пирридов, в глазах которого пылала жажда убийства. — Я не забуду этого, как и все наши братья.

— Я сделал то, что должен был! — огрызнулся Ариман, чувствуя, как силы внутри посоха тянут его вперед. — И так же буду поступать впредь. Теперь уйди с дороги!

Выждав пару секунд, Толбек все же опустил руку.

— Когда магистр войны выиграет свою кампанию, мы посчитаемся с тобой, Азек Ариман, — пообещал пиромант.

— Да будет так. А сейчас пропусти, мне нужно помочь отцу.

Как только Толбек отошел в сторону, корвид побежал к примарху, неподвижно покоящемуся внутри трона жизнеобеспечения. Его догнал Санахт, и Азек покачал головой.

— Что, ты тоже собираешься угрожать мне?

— Нет. Перед тобой стоял невозможный выбор: предать своего брата или спасти нашего отца. На твоем месте я не сумел бы принять решение. Но меня беспокоит другое…

Корвид уловил недосказанность в словах Санахта.

— Что именно?

— Ты почти не раздумывал, — сказал мечник. — Интересно, кем еще ты готов пожертвовать ради какого-нибудь важного и нужного тебе трофея? Менкаурой? Игнисом? Мной?

Промолчав, Азек замедлил шаг — они подходили к золотому саркофагу Магнуса. Амон обернулся к воинам, и Ариман, взглянув на его обезображенное лицо, с трудом скрыл изумление.

Корвид почти не имел представления, как долго продолжался их поход, но, судя по виду советника, в этом мире прошли столетия. Черты Амона казались выточенными из мореного дуба, оба глаза были затянуты бельмами.

Азек пришел в отчаяние.

«Неужели мы так задержались?»

Возможно, мятеж магистра войны уже завершился? Что же, Терра пала, или разгромленные армии Хоруса зализывают раны в какой-нибудь захолустной системе?

— Ариман, это в самом деле ты? — Голос советника прозвучал немногим громче сухого шелеста дюн.

— Да, брат, — ответил Азек.

Санахт меж тем опустился на одно колено и помог незрячему Амону встать. Когда лицо советника исказилось от боли, Ариман вспомнил, насколько ужасные раны нанес воину демон в облике Волчьего Короля, созданный из праха.

Протянув руку, Амон дотронулся до лица корвида, словно до сих пор не мог поверить, что тот реален. Советник расплакался, как только его пальцы коснулись существа из плоти и крови, а не фантома ложной надежды.

— Я даже не мечтал, что ты вернешься, брат, — сказал Амон.

— Но я здесь.

— Тебе удалось?..

Ариман воздел хеку. Светло-серое дерево вспыхнуло сиянием души Алого Короля, и мутные катаракты на глазах советника распались. Амон моргнул, у него расширились зрачки; воин прозрел после очень, очень долгой слепоты.

— Брат! — воскликнул советник, обхватив предплечье Азека в воинском рукопожатии. — Как удивительно вновь видеть тебя!

— Мне тебя тоже, — отозвался Ариман, глядя на высохшее тело их отца. — В должное время я послушаю твой рассказ обо всем, что случилось здесь, но сначала…

— Да, да. — Повернувшись, Амон повел Азека к трону.

Увидев примарха издали, корвид ужаснулся его состоянию, но вблизи картина оказалась даже более кошмарной. Магнус напоминал мумию из окостеневшей плоти, выходца с того света, полностью лишенного жизненной энергии. Некогда могучее тело Циклопа съежилось и почернело, будто разлагалось изнутри.

— Мы опоздали? — Санахт эхом повторил то, что ранее подумал Ариман. — Он уже… мертв?

— Нет, — произнес Азек. — Он еще жив, я уверен.

Поднявшись в пятое Исчисление, корвид протолкнул свое сознание через плотную, словно дубленую кожу отца. Верхний слой эпидермиса давно уже отмер и затвердел наподобие коры древнего окаменевшего дерева.

Дух Аримана углубился в тело примарха. Воин миновал безжизненные, пораженные некрозом и совершенно незнакомые ему органы, широкие трассы кровеносных сосудов и сплетения сенсорных путей, подобных которым не мог даже вообразить. Генетические творцы на службе Императора создали истинный шедевр плоти, но Азеку некогда было восхищаться их работой.

Он помчался вперед, ощутив в недрах косной оболочки биение жизни — последний огонек затухающих углей.

+Ариман?..+

Мысленная речь прозвучала так тихо, что корвид даже усомнился, действительно ли слышал ее. Прервав ментальное странствие по телу отца, он дождался повторного призыва.

+Ариман?..+

+Да, отец!+

+Я мертв?+

+Нет.+

+Но мне кажется… кажется, что я умираю.+

+Так было до моего возвращения.+

+Куда же ты уходил?+

+Вернуть твою душу.+

+Мою душу?+

+Да.+

Азек высвободил из посоха осколки Алого Короля, и они устремились через корвида, ревя, как бурный поток.

«Подобное тянется к подобному».

Легионер застонал, чувствуя, как соединенные аспекты Магнуса рвутся обрести положенное им место. Под натиском столь исполинской мощи хрупкое тонкое тело Аримана словно бы вспучивалось и растягивалось. На мгновение Азек почти пожалел Лемюэля, обычного смертного с непрочной плотью, каким-то образом сумевшего вынести подобное бремя.

Как вода заполняет колодец, так и энергия аспектов Циклопа распространилась по его организму. Словно самая действенная из панацей, она обновляла все, чего касалась, и все обновленное перерождалось. Подобно громадному зверю, просыпающемуся от долгого анабиоза, Алый Король стряхивал с себя пыль веков.

Почувствовав, что из хеки вытек последний ручеек силы, Ариман с болезненным вскриком вернул свой разум под своды черепа. Он подлетел так близко к центру псионической звезды, что негативные последствия окажутся сильнее, чем когда-либо, но ради спасения отца Азек готов был страдать вновь, сколько потребуется.