Волшебный кинжал - Трейси Хикмэн

— Да, — посиневшими губами отозвался Шадамер, у которого стучали зубы.

Тем не менее он нырнул еще раз, громко отфыркался и выбрался на берег. Здесь барон по-собачьи отряхнулся. Вольфрам поспешно отошел и с недовольным видом стал вытирать с рубахи брызги.

— Люди, что с них взять, — проворчала Капитан-над-Капитанами. — У них у всех мозги не в том месте. Неудивительно, что знамения были дурными.

Она махнула рукой, подавая сигнал забираться в лодку.

Кто-то из орков, продолжая скалиться, подал Шадамеру одеяло. Барон как мог вытерся. Окончательно обсыхать ему предстояло уже в пути. Предводительница орков влезла в лодку и заняла свое обычное место у руля.

Дамра подала Шадамеру мешок. Он привычным движением повесил мешок на плечо и вдруг почувствовал, что тот стал тяжелее. Подозревая Дамру в желании подшутить, Шадамер раскрыл мешок, ожидая найти внутри небольшой булыжник.

Вечернее солнце заиграло на безупречно ровной поверхности Камня Владычества.

Шадамер, как завороженный, смотрел на сверкающий радужными искрами Камень.

— Что-то все-таки изменилось, — тихо сказал он.

Барон достал Камень из мешка, подставив все его грани свету.

Камень отличался редкой красотой и совершенством. Он был куда тяжелее любого драгоценного камня схожей величины. Шадамер с наслаждением водил пальцами по его ровной поверхности, опасаясь дотрагиваться до острых, точно бритва, граней. Барон чувствовал, как прохладный Камень в его руке теплел.

Шадамер вглядывался в зеркальную поверхность Камня Владычества, однако своего отражения не увидел. Зато ему показалось, что он видит глаза миллионов людей. Сквозь поверхность Камня были видны скалы, вода, облака и множество огоньков. Стоило чуть наклонить его, и все превращалось в диковинное смешение серых, зеленых, голубых и оранжевых пятен. Шадамеру вдруг начала открываться тайна Камня и чудо его обретения. Душа барона наполнилась благоговейным смирением. Шадамера удивляло, что в его руках оказалось столь редкое сокровище.

На мгновение ему почудилось, что он держит крошечный осколок… разума богов.

— Они все такие же прекрасные, как этот? — спросил барон. — Можно мне взглянуть?

Трое Владык молча извлекли свои части Камня и подставили их солнцу. Радужным огнем вспыхнули еще три чуда. Шадамер понимал: каждый из Владык испытывает сейчас те же чувства, что и он.

— У меня мысль, — воскликнул возбужденный и ликующий барон. — Давайте попробуем соединить все четыре части!

Лица его спутников мгновенно померкли. Они настороженно и недоверчиво глядели на Шадамера.

— И кто их понесет? — сердито спросил Вольфрам. — Ты, что ли?

Вопрос застал Шадамера врасплох.

— Я… я не знаю. Честно, я как-то… не подумал об этом. Полагаю…

— Я никому не доверю нести свою часть Камня, — заявил Вольфрам, насупив брови.

— Я, наверное, тоже, — сказала Дамра, и ее щеки вспыхнули.

— То, что получали орки, несу только я, — отрезала Капитан-над-Капитанами. — И нечего болтать попусту.

— Понимаю, — тихо сказал Шадамер.

Он опустил свою часть Камня на дно магического мешка. Это принесло барону некоторое облегчение, но ликующее состояние пропало. Шадамер вдруг почувствовал себя усталым и подавленным.

Он забрался в лодку. Дамра и Вольфрам сели подальше друг от друга и от барона. Плавание в Старый Виннингэль продолжалось.

Шадамер смотрел в темную воду, бежавшую за бортом. Ему вдруг подумалось: а видел ли король Тамарос, что в сердце Камня скрывается Пустота? Если видел, почему не разбил Камень вдребезги?

* * *

Сильвит шел по предсумеречному лесу и думал о Владыках: где-то сейчас плывет их лодка. Потом он подумал о Шадамере: признал ли барон богов и, наоборот, признали ли боги строптивого барона.

С Шадамера мысли старого эльфа перекинулись на Шакура, а затем — на Дагнаруса. Узнать бы, что еще задумал Владыка Пустоты. Отряд наемников, о котором упомянул дворф, был для Сильвита неожиданностью. Строя свои замыслы, он никак не думал, что здесь могут появиться наемники. Опрокинет ли их появление его расчеты? Жизнь давно научила Сильвита не делать поспешных выводов. Надо будет побольше разузнать об этих «рыцарях удачи».

Сильвит двигался бесшумно. Он шел босым. Кожа на подошвах его ног по прочности и мягкости не уступала лучшим сапогам.

Эльф очень долго жил в глухих местах — настолько долго, что сам стал их частью. Звери не пугались, когда он шел мимо. Олени продолжали общипывать листья с веток. В траве мирно храпел кролик. Белки принимали Сильвита за дерево. Между ступней проскользнула змея. Лиса пробежала мимо, спеша по своим лисьим делам, и даже не взглянула на старого эльфа.

Еще тогда, вблизи Портала, Сильвит заметил, что там недавно проходил большой отряд всадников. Но он был занят предводительницей орков и Вольфрамом и не смог проследить, куда направился неведомый отряд. Теперь он намеревался вернуться к Порталу и двинуться по следам Клендиста. Впрочем, Сильвит и так знал, куда лежал их путь. В Старый Виннингэль, где ему предстояло встретиться с четырьмя Владыками. В развалинах города, где опасность подстерегает на каждом шагу, им обязательно понадобится знающий проводник. Но вначале он намеревался подробнее узнать про наемников Клендиста.

Сильвит добрался до неглубокого ручья, лениво струящегося среди деревьев. Вода что-то негромко напевала самой себе, обтекая камни, касаясь ивовых веток и неся с собой пожухлые листья. Сильвит уже намеревался пересечь ручей, как вдруг ощутил во всем теле странную сонливость.

Он сел на замшелый пень. Тело отяжелело. Слабость не позволяла идти дальше. Такое случалось с ним и прежде, но никогда еще слабость не была столь всепроникающей. Сильвит сразу же понял ее причину.

Он умирал.

Сильвит подумал о том, что не успел довести до конца и теперь будет вынужден оставить.

— Дайте мне пожить еще немного, — взмолился он, обращаясь к Отцу и Матери. — Совсем немного.

— Сними с себя ношу, — пришел ему ответ. — Другие понесут ее дальше. Таков порядок всех вещей.

Вздохнув, Сильвит покорился судьбе.

Он пересел на камень и стал смотреть на воду с ее мозаикой оранжевых солнечных пятен и сизых теней. Сильвит видел себя бурым высохшим листом, несомым водою ручья к безбрежному морю.

Теперь, когда он освободился от жизненного бремени, сонливость стала приятной. Он терпеливо дожидался прихода смерти; он ждал ее, как ждут возлюбленную. Песня ручья, тепло заходящего солнца убаюкивали его. Голова Сильвита упала на грудь. Он погружался в сон, даруемый ему Отцом и Матерью… И тут на него упала тень. Холодная, безжизненная тень.

Почуяв опасность, Сильвит вернулся к жизни. Он открыл глаза.