Силы и престолы. Новая история Средних веков - Дэн Джонс

учебу в Париже, после чего многие из них пересекли Ла-Манш, поднялись вверх по долине Темзы и поселились в Оксфорде, что способствовало его бурному академическому развитию.

Кроме этих существовало еще множество учебных заведений. В 1130-х гг. появился университет в Саламанке, красивейшем соборном городе на берегу реки Тормес в королевстве Кастилия и Леон. В начале XIII в. недовольные студенты и преподаватели из Болоньи переехали на 120 км к северу и основали новое учебное заведение в Падуе. Примерно в это же время, в 1209 г., беспорядки в Оксфорде заставили группу испуганных ученых бежать через всю Англию на восток в более безопасное место на краю болотистой Восточной Англии, где они стали первыми магистрами Кембриджского университета. В Южной Италии специалисты по анатомии и медицине собрались в Салернском университете, который стал ведущей медицинской школой Европы. В 1290 г. португальский поэт-король Диниш I одарил своим благословением университет в Коимбре. Множество других университетов возникло в Италии, на Пиренейском полуострове, во Франции и Англии. В XIV в. университеты появились и в более отдаленных землях: ирландские студенты могли посещать университет в Дублине, чешские – в Праге, польские – в Кракове, венгерские – в Пече, албанские – в Дурресе, а немецкие – в Гейдельберге или Кельне. Как правило, эти разнообразные и разбросанные по всему свету учебные заведения носили название Studium Generale, и в них преподавали свободные науки, а также одно или несколько направлений теологии, право и медицину. С самого начала университеты связывал дух международного сотрудничества: студенты и магистры свободно перемещались между ними, при этом степень и преподавательская квалификация, полученные в одном из них, считались действительными во всех других. Они подчинялись собственным дисциплинарным кодексам, существующим отдельно от обычных законов. Группы ученых в длинных мантиях, напоминавших одежду священников, стали обычным явлением в многочисленных университетских городках Запада. Для ученых настало благоприятное время. Чтобы представить, какие возможности университет мог дать в то время одаренному молодому человеку, пожалуй, лучше всего взглянуть на жизненный путь одного из самых известных ученых Средневековья – Фомы Аквинского.

В 1231 г., когда Фоме Аквинскому – безусловно, величайшему христианскому ученому XIII в., которого нередко называют одним из самых великих ученых Запада вообще, – было около пяти лет, родители отправили его учиться в монастырь Монте-Кассино. Аббатство, которым когда-то руководил святой Бенедикт, находилось в ведении Синибальда, дяди юного Фомы, и вполне возможно, семья мечтала, что Фома со временем сменит его на этом посту. Однако сердце Фомы Аквинского стремилось к другим, более значительным вещам. В десять лет он усердно постигал науки в сверхтрадиционной монастырской среде, но в возрасте около пятнадцати лет, на пороге зрелости, свернул с этого пути. Фома объявил своим собратьям в Монте-Кассино, что покидает аббатство, чтобы присоединиться к новому монашескому ордену доминиканцев, основанному кастильским священником Домиником де Гусманом в 1216 г.[762].

Стать доминиканцем значило посвятить свою жизнь молитвам, проповедям, наставлению мирян и усердным теологическим изысканиям. Чтобы добиться успеха на доминиканском поприще, следовало иметь ультрасовременное высшее образование. По этой причине Фома Аквинский сообщил, что отбывает в Неаполь, в новый университет, недавно открытый императором Фридрихом в качестве альтернативы Болонскому университету (тот, по мнению Фридриха, возмутительным образом не соответствовал политике империи). Родные Фомы Аквинского были крайне недовольны: жизнь студента, а тем более монаха представлялась им жизнью, полной никчемного самосозерцания (все знали, что главная радость студентов – околачиваться без дела и разглагольствовать обо всем на свете). И хотя поначалу они отпустили его, позднее всеми силами пытались отговорить и вернуть его обратно. Его даже похитили из Неаполя и год держали взаперти в семейном замке Роккасекка, а братья Фомы Аквинского, решив испытать его доминиканскую стойкость, подсылали к нему проституток[763]. Однако запах книжных страниц манил Аквината куда сильнее, чем аромат надушенного дамского белья. Он упрямо стоял на своем, и через некоторое время его семья сдалась. Ему позволили вернуться к доминиканцам и к учебе. В 1245 г. собратья-монахи попросили его отправиться из Италии на север, в Парижский университет, чтобы прославить Бога, ступив на путь науки[764].

Научная карьера Аквината началась далеко не идеально. Первые ученики и коллеги за сдержанную манеру поведения прозвали его тугодумом. Но, несмотря на внешнюю замкнутость, Фома Аквинский проявил себя блестящим ученым и пользовался полным доверием светоча факультета, баварского профессора теологии и собрата-доминиканца Альберта Великого. В Париже Фома пробыл не слишком долго – вскоре Альберт пригласил его в университет в своем родном городе Кельне, где Фома четыре года работал младшим профессором и читал студентам лекции о Библии, при этом продолжая собственные исследования. В 1252 г. он вернулся в Париж, чтобы готовиться к экзамену на степень магистра богословия, и в 1256 г. успешно выдержал его, а также получил степень магистра-регента с правом преподавания. Отныне он занимал прочное положение на богословском факультете Парижского университета и в западной университетской системе в целом. Перед ним открывался зрелый этап его научной карьеры.

Аквинат пробыл в звании старшего магистра теологии относительно недолго – менее двадцати лет, но за это время успел создать поистине внушительное собрание сочинений. Венцом его исследований стала пространная «Сумма теологии», задуманная как введение в основы и апология христианской веры, написанная для тех, кого мы сейчас назвали бы бакалаврами, но понятная и непрофессионалам[765]. «Сумма теологии» затрагивала самые разные темы, от природы Вселенной до вопросов морали, добродетели, греха и святых таинств. Эта книга до сих пор считается обязательной к прочтению для всех изучающих богословие и кандидатов в священники. В то же время Фома Аквинский сочинил ряд длинных и коротких трактатов о других предметах, интересовавших позднесредневековых теологов: естествознании, философии, экономике, этике и магии. Он писал комментарии к Библии и примечания к работам других богословов и философов, от Боэция до Петра Ломбардского, чьи «Сентенции» были первой книгой в списке чтения каждого студента университета. При этом он довольно часто путешествовал и провел много лет вдали от Парижа – в Неаполе, а также в Орвието и Риме. Вместе с тем он не пренебрегал своими доминиканскими обязанностями, читал проповеди и проводил беседы, в которых сообщал широкой публике о своих научных взглядах.

В науке Фома Аквинский был приверженцем так называемого схоластического метода, позволявшего решать интеллектуальные задачи посредством четко структурированной дискуссии, или «диалектических рассуждений». Что еще важнее, он был величайшим ученым со времен Исидора Севильского, понимавшим, каким образом мудрость древних язычников может дополнять христианское богословие. Фома Аквинский охотно читал и впитывал идеи Аристотеля (и написал комментарий к «Метафизике» и некоторым другим его работам), а знакомство с аристотелевской философией наложило заметный отпечаток на его осмысление и толкование Святого Писания. Впрочем, это было не всегда просто: в 1210 г. Парижский университет пытался ограничить изучение работ Аристотеля на богословском факультете, а позднее похожие запреты неоднократно накладывали на сочинения других языческих