Твой враг во тьме - Елена Арсеньева

Самурай открыл запорошенные пылью глаза и тупоудивился, поняв, что не ослеп. Очнувшись некоторое время назад, он чувствовалсебя так, будто придавлен тяжеленной бетонной плитой, которая размозжила тело,уничтожила все его возможности и силы, оставив живым только мозг. Потомвернулся слух. Самурай услышал странные звуки, доносившиеся как бы сверху,гулко, будто он лежал на дне колодца. Там, наверху, над этим колодцем, лаялисобаки, завывал ветер, стучал по чему-то твердому дождь; иногда Самурай ощущалредкие капли, долетавшие до лица. Еще там что-то трещало, наверное, огонь,потому что пахло дымом. Потом тяжесть отошла от груди, и он смог вздохнуть.Воздух состоял из колючей песчаной пыли, и Самурай жестоко расчихался. Как нистранно, в голове слегка прояснилось, и он ни с того ни с сего вспомнилстаринный обычай нюхать табак. Веке в восемнадцатом это было совершенносветское пристрастие: сунуть нос в табакерку и прочихаться как следует.Возможно даже, это был род массовой наркомании. Во всяком случае, предки знали,зачем чихали на всех и вся: это якобы здорово прочищало мозги. Сейчас Самурайсмог убедиться: истинно так, хоть нюхал не табак… Вслед за чиханьем он понял,что способен пошевелить левой рукой, даже поднять ее и утереть лицо. Головутакже можно было повернуть, и ноги шевелились с каждой минутой свободнее, воттолько видно ничего не было, да вдобавок что-то немилосердно давило на правуюруку, иногда наполняя ее дергающей, пульсирующей болью. Разглядеть, что на неедавит, Самурай не мог: глаза не видели, достать левой рукой тоже не мог:мучительной казалась любая попытка повернуться. И вот теперь зрение вроде бывернулось. Правда, это мало что дало: вверху лежала тьма. Он долго вглядывался,пытался проморгаться, тер левой рукой глаза, но толку было мало. И вот наконецчто-то заклубилось наверху, и он разглядел косой клок ночного неба, словно бычем-то серым отрезанный… нет, перекрытый. И понадобилось еще какое-то время,чтобы осознать: он лежат под бетонной плитой, как под козырьком крыши, а другаятакая же плита, а может, балка, а может, балка с плитой и несколько плитраздавили его правую руку.

Вот странно: первым делом он подумал, чтотеперь не сможет стрелять, а значит, не доведет до конца свое последнее дело.Оно с самого начала не задалось, тот человек, которого искал Самурай, видимо,успел сложить два и два, получил элементарное четыре и сообразил, что люди ни стого ни с сего, просто так, не падают на улице, не околевают в собственнойпостели, не тонут в бассейнах… особенно если потом у каждого обнаруживается волбу или в затылке кругленькая аккуратненькая дырочка. Он также смог уловитьнекоторую систему в этих убийствах. Может, любил играть в шахматы и просчиталходы противника с небольшим опережением. Словом, Самурай не смог его найти, акогда попытался надоить кое-какую информацию, нарвался на встречный удар и едваунес ноги. Не сказать, что он был так уж смертельно огорчен: за это время, покавел свою маленькую необъявленную войну, худо-бедно научился ждать и терпеть.Этот фигурант был не из тех, кто способен сойти с политической арены. Вернее,его с этой самой арены не отпустят: или убьют свои же, или заставят довестипартию до конца. Значит, он рано или поздно где-нибудь высветится снова. ТутСамурай и появится… Надо только подождать. Поэтому он не стал суетиться иотступил перед превосходящими силами противника. Переждем, куда спешить?Впереди вся жизнь! Он спокойно убрался из Москвы, однако в Нижнем, на заправкеу въезда в город, ему что-то почудилось. Помстилось, как говорили в старину. Толи парнишка, бегая со шлангом, чересчур уж любопытно косился на молчаливого,невыспавшегося клиента. То ли слишком долго шла за ним попутная «Нива» – даромчто побитая, видавшая виды, неслась что твой «мерс»… Потом она канула неведомокуда так же внезапно, как и появилась, но этого было достаточно, чтобы Самурайпочуял недоброе. С другой стороны, он прекрасно знал, что в последнее времястал не в меру подозрителен, словно старая дева, которой на каждом углу видятсянасильники, желающие отнять у нее драгоценную честь. С третьей стороны, береженогобог бережет, поэтому он берегся, как мог. Он даже с Олесей погодил встречаться,предполагая самое худшее: вдруг придется срываться с места неожиданно. Онавсегда так болезненно переживала его отъезды… Смешно сказать: от дурныхпредчувствий бессонница началась! И когда, стоя у окна в своей спальне, Самурайувидел темный предмет, внезапно возникший из грота и медленно поплывший противтечения, в глубину парка, невольно вздохнул с облегчением. Хуже нет, чем игратьпротив невидимого противника: уж кто-кто, а Самурай знал это доподлинно,поскольку всю жизнь сам был этим самым невидимым противником, – а теперь,когда карты вот-вот лягут на стол… Он смотрел из окна на «диверсанта» имысленно качал головой: ну и охрана, мать их всех, был бы жив Асан, такого не моглобы произойти! Мысли об Асане и его загадочной смерти мгновенно погрузилиСамурая в состояние такой мрачной задумчивости, что он едва подавил горячеежелание выйти на балкон и послать пловцу одну-единственную пулю, которая раз инавсегда пресекла бы его дальнейшее продвижение. Но нет, ему нужен этотводоплавающий шпиён, Самурай был даже по большому счету признателен ему за то,что он открыл единственное слабое звено в обороне усадьбы. Потом Самурайувидел, что к берегу собираются собаки, и еще раз добрым словом помянул Асана.Конечно, любопытно было бы посмотреть, как мощные бультерьерские челюсти рвут вклочки ночного гостя, однако самое разумное будет встретить парня и поговоритьс ним по душам. Надо же узнать, где Самурай засветился и кто прислал к немуубийцу. Опять-таки приятно будет побеседовать с коллегой, а то он не общался ссобратьями по ремеслу после смерти Македонского, лишь в газетах читал окаких-то бездарных акциях, на примере которых даже поучиться было нечему.Инсценировки, жалкие инсценировки. Свои бьют своих. Похоже, пока Самурайработал по списку шефа, экономико-политическая война из разряда нормальнойпотасовки между противниками перешла в разряд драчки бывших друзей. Теперь, какв том кино «Горец», выжить предстояло сильнейшему. Интересно, насколько крепококажется ночной визитер, долго ли придется выбивать из него, кто же этотсильнейший, заказавший Самурая? Впрочем, киллер может этого и не знать, нопобеседовать определенно стоит. Поэтому Самурай поднес к губам бесшумныйсвисток и отозвал собак от берега. Может быть, это и покажется диверсантустранным, но он не сможет подавить в себе искушения воспользоваться удобнымслучаем. Так и получилось.