Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945 - Электрон Приклонский

Однако вскоре пришла из РТО ремлетучка, а с нею прибыли на нашу машину недостающие члены экипажа: заряжающий гвардии сержант Мацапаев и замковый гвардии рядовой Морозов. Спасенного нами Ахмедова увезли в штаб. В сумерках уже Карапузов еще раз попытался нас «дернуть», но увяз сам.

Поздним вечером, усталые до смерти, грязные с ног до головы, голодные как волки и злые, забираемся, выставив хорошую охрану возле обеих застрявших машин, в здоровенный сенной сараище, под самую крышу набитый душистым сеном. Нет, ни одному королю и не снилось такое ложе! Зарываюсь поглубже в «перины», источающие диковинные ароматы луговых цветов и трав, с наслаждением вытягиваю гудящие ноги и плавно проваливаюсь в какую-то невыразимо приятную пустоту...

26 сентября

С рассветом снова за дело. Доконали общими усилиями большой сенной сарай, давший нам приют прошлой ночью: разобрали у него все четыре стены. Добротные бревна перетащили на себе к гати, а потом помогла возить самоходка гвардии лейтенанта Хилова, серьезного белолицего командира. Из этой уймы бревен соорудили настил и к 19 часам окончательно... посадили и карапузовскую машину, которая вчера, пытаясь выручить нашу, увязла сама. Вот тебе, бабушка, и Рижский залив!

27 сентября

Отчаянно сидим!.. Скоро в Нилов лючок вода польется. Подходы к машине и спереди и сзади – отвратительнейшие. Как только заработают двигатели самоходок – начинает угрожающе колыхаться загаченная трясина. Но мы дадим ей бой: у сарая есть еще крыша, а метрах в трехстах отсюда стоит крепкий, кряжистый дом. Много бревен понадобится, чтобы заткнуть вонючую пасть болота... Вот только зло берет на Хилова, из-за чрезмерной осторожности которого мы уже двое суток ковыряемся здесь. Вперед-то нас можно было тянуть, когда наша машина не увязла еще так глубоко с помощью Карапузова.

Прибежал полковой тягач с Василием Егоровым, но ничем помочь застрявшим машинам не может, потому что здесь ступить, как говорится, гусеницей негде. Поэтому он возит на своей спине, как и все мы, бревна. Их нужно много.

Работаем до полного изнеможения, до упаду, устилая бревнами подход к машине Карапузова, сидящей ближе меня к берегу. Болят стертые в кровь плечи, сильно ноет спина, подкашиваются ноги. В самом конце дня, извозившись по уши, вытащили из-под грязи свой буксирный трос. И сколько же еще «припухать» нам здесь в ожидании армейских тягачей, снабженных длинными тросами и полиспастами?

С тупым равнодушием (очень хотелось спать) выслушиваю новость, доставленную кем-то из штаба, о награждении нескольких человек, в том числе и моей особы, за дело под Молочным Заводом. Говорят, что представлен к ордену Отечественной войны, и даже номер приказа по 1-й Ударной армии в подтверждение своих слов сообщили (№ 0325 от двадцать какого-то сентября).

28 сентября

Побаливает живот: то ли от болотной водицы и кое-как приготовленной пищи, то ли от тяжелых бревен. Прибыл к месту нашего «большого сидения» сам командир нашей эвакороты гвардии капитан Бирюков. Он сразу обнадежил нас, порадовав сообщением о том, что где-то торопится к нам на помощь армейский тягач. В честь этого с удовольствием выпили холодного молока, случайно обнаруженного в погребе избы, когда разбирали ее под настил.

29 сентября

Утром пришел армейский тягач! С воодушевлением взялись мы за бревна и таскали их на болото до самого вечера. В 19 часов тягачи попытались тянуть Карапузова, застрявшего недалеко от берега, но лишь глубже всадили его машину в торфяник, успев протащить вперед всего метров на пять. В 20.30 оставили все до рассвета, так как стало совершенно темно.

Продуктов не привозят третьи сутки, но у нас есть свинина, вот только хлеба и соли нет.

30 сентября

В полдень два тягача выволокли самоходку Карапузова на дорогу, причем у полкового после таких натуг пробило прокладку головки блока цилиндров, а двумя машинами (армейским тягачом и карапузовской самоходкой) нашу не выдернешь: сильно держит ее трясина.

Нетерпеливо ждем армейской летучки, которая должна отремонтировать полковой тягач, и перекладываем до самой темноты бревна, развороченные и раскиданные гусеницами при буксировке Карапузова.

Наша ИСУ все глубже уходит в торфяник, угрожающе кренясь вправо и все выше задирая корму. Вода, проникая сквозь законопаченную смотровую щель и вокруг броневого клина водительского лючка, постепенно наполняет нутро самоходки. Поэтому мы, несмотря на наступившую темноту, приняли необходимые меры: подняли из башни на моторную крышку аккумуляторы, густо смазали солидолом канал ствола и замок пушки, плотно укутали промасленным чехлом конец ствола, а ствол установили параллельно земле и закрепили в таком положении широкой стальной стопорной лентой; затем выложили на дороге перед самоходкой настил из бревен во всю длину ствола – будет дополнительная опора для машины, которую медленно, но верно засасывает бездонная утроба болота. Еще вчера мы облегчили самоходку тонны на полторы: вынули все снаряды и перелили горючее из двух баков в другие машины.

Если завтра утром не придет обещанная ремлетучка, то аварийный егоровский тягач сойдет за «мертвяк», а две машины потянут нашу с помощью полиспаста. Так было решено на «техсовете» в старой, но крепкой и удивительно чистой бане, куда мы собираемся после работы. Кто-то в шутку окрестил эту баньку «штаб-квартирой», и название прижилось.

Будет завтра работенки!

1 октября

Целый день трудились в поте лица. Какое там – лица! Аж пар ото всех валил столбом. Бревна распиливали, грузили на тягач и на самоходки, а там, где бронированные тяжеловозы пройти не могли, таскали на себе и с превеликим тщанием укладывали одно к одному, скрепляя друг с другом железными скобами (увы, их очень мало) и проволокой, – словом, устилали себе путь к спасению; на спуске к болоту, пониже бывшего сенного сарая, вырыли капонир для «мертвяка», чтобы Егоров мог упереть свой тягач лбом в земляную стенку.

И вот армейский тягач не спеша впрягается в длиннющий трос, пропущенный через полиспаст, который надежно прикреплен к концу буксирного троса нашей машины. Другой конец длинного троса держит на своем крюке, стоя в капонире, тягач Васи Егорова.

Смотреть на нашу самоходку жалко и страшно: правый борт ее уже до самой башни погрузился в болото, пушка бессильно лежит на помосте из бревен, словно вытянутый хобот доисторического слоновьего родича, изнемогшего в борьбе с предательской топью и обреченного на верную гибель...

К тягачу, пятясь задом, подошла самоходка Карапузова и прицепилась к нему буксирным тросом. Водители осторожно натянули тросы, выбирая слабину.

Настала решительная минута. Все работающие отошли подальше, чтобы не рубануло тросом, если он вдруг лопнет, и замерли в томительном ожидании.

Бирюков стал на бугорке так, чтобы его видели сразу оба водителя, и подал рукою команду «вперед». Дизели дружно взревели, обе машины рванулись и легко пошли на пригорок – моя осталась на месте... Бирюков поднял вверх руку и резко опустил – стоп!