После нас - хоть потом - Евгений Лукин
Шрифт:
Интервал:
— Нашарил… — радостно шепнул незримый храбр Нахалко. — Вот оно, капище… Камушек…
И впрямь — кончилась травка, пошла мостовая. Осторожно, опасаясь угодить ненароком в жертвенный колодезь, двинулись в обход выложенной замшелыми голышами площади, пока за частоколом резных идолов не наткнулись на малую избенку, где держали опочив волхвы.
Дрыхли кудесники без задних ног, двери не замыкая. Да и зачем? Кому бы это в голову взбрело среди ночи гулять по запретной для всех Ярилиной Дороге?
Взбрело, однако…
— Ты, Чурило, руби искру и вздувай огонь, — тихо приказала отчаянная боярышня. — Только подальше отойди, чтоб ненароком не услышали… А ты, Нахалко, готовь ремни. Вязать будем…
— Матушка… — выговорил, разом весь обмякши, Чурило.
— Делай что велено! А не сделаешь — скажу дядюшке, будто вы тут со мной насильно грех сотворили…
И ведь не шутила боярышня, ой, не шутила… Пошатываясь и мысленно поскуливая о пропащей своей головушке, старый храбр вместе с привязанным к нему погорельцем отступил шагов на десять и высек огонь. Нахалко торопливо шуршал ремнями. Понимал пострел: насчет Чурилы боярин, может, и усомнится, а вот ему, молодому да курносому, точно несдобровать…
С кудесниками, противу ожиданий, обошлось даже проще, чем с чумазым вожаком, — пробудились они уже связанными. Чурило вставил лучину в светец, и желтый огонек явил их заспанные изумленные рожи.
— Ну, вы! Волхвы тряпочные!.. — вконец утратив девичью стыдливость, процедила Шалава Непутятична. — Сказывайте, куда мово Докуку подевали!..
— Ты что это, девка?.. — моргая, проговорил один из них. — Ты куда ворвалась? Солнышка, что ли, не боишься?..
— Да что мне ваше солнышко? — неистово крикнула боярышня и вдруг заголосила, подхватив себя под ребрышки и запрокинув бело личико: — Постеля холодна, одеялочко заиндевело!..
Волхвы тревожно переглянулись, сообразив, видать, что дело-то серьезное.
— А главный ваш где? — озираясь, спросил негромко Нахалко. — Почему двое?.. Убег, что ли, Соловей?..
— Тоже в навий мир взяли… — хмуро ответил кудесник.
Курносый храбр испуганно охнул и умолк. Шалава Непутятична раскачивалась из стороны в сторону и тоненько подвывала, закатив ясны очи.
— Так ты чего хочешь-то? — запинаясь, вопросил ее другой волхв.
— Докуку мово! — Боярышня очнулась и топнула влитой в сафьян ножкой, да так, что со щек слезы брызнули.
— Эк тебя! — подивился, а то и посочувствовал кудесник. — Да как его теперь воротишь-то, Докуку твоего?.. Уехали санки, боярышня, под землей твой Докука…
— Сказывай, как его из-под земли издобыть! — потребовала вне себя Шалава Непутятична.
Тут уже не только волхвы да храбры, вожак погорельцев Пепелюга — и тот рот разинул. Даже в преданиях слыхом такого не было слыхано, чтобы из Нави — да снова в Явь… Разве только в байках досужих… Ну, бес с кочергой — это еще куда ни шло, этим наружу вылезти — раз плюнуть, на то они и бесы… Но чтобы погребенного уже берендея в Явь вернуть?..
— Как-как… Да никак! — сердито отрубил один из волхвов, однако взглядом при этом вильнул. Так что лучше бы и не отрубал.
— Ах, никак?.. — взвилась боярышня, почуяв, видно, легкую эту неуверенность. — Так висеть же вам самим на вороте меж Явью и Навью! Вяжи петельку, Нахалко…
Тот попробовал вывязать — не получилось. Страх одолел.
— Матушка… — пролепетал он, так и не сладив с ремешком. — Да ежели волхвов-то вешать… Осерчает солнышко, все как есть сожжет…
— Да и гори оно все!.. — зловеще отвечала бесноватая Шалава Непутятична и снова заголосила: — Одно было солнышко, один свет ясный!.. Один синь порох в глазу!..
— Да полно вам кочевряжиться-то!.. — угрюмо сказал волхвам старый храбр Чурило, отнимая сыромятную снасть у курносого товарища. — Не видите, что ли, какая она? Сама утонет и нас потопит… с вами заодно…
Запалив пару смоляных светочей, выбрались наружу. Кудесники неуверенно грозили чарами, гневом Ярилы и всякими прочими напастями, но когда Чурило с услужливым вожаком погорельцев стали при них ладить на жертвенном вороте первую петельку, дрогнули, переглянулись.
— Н-ну… если упросить… — неуверенно начал один.
— Кого?
Но кудесник уже и сам испугался выскользнувшего ненароком словца — осекся, замкнул рот накрепко. Полоскались красные тряпицы пламени, капала с треском на священные камни черная смола. Шалава Непутятична забрала светоч у младого Нахалка, подступила к колодцу и, отстранив храбра Чурилу, так и не изладившего петлю до конца, надолго оцепенела над срубом.
— Упрошу… — чуть слышно выдохнула она и к общему ужасу полезла в бадью.
— Куда ж ты со светочем-то? — взвыл кто-то из волхвов. — Там же дерево кругом!..
— К вороту их! — отрывисто повелела боярышня. — Вынимай клин!.. Крути!..
Охнули храбры, но податься было некуда. Развязали волхвов, поставили к рукояткам, и тяжкая бадья пошла на цепях вниз. Сбылась мечта неуемного Шумка: впервые за многие годы приносили в жертву солнышку не идольца, не куколку резную, и даже не злодея какого, а подлинную берендейку — молодую, знатную, пригожую… Да еще и по доброй ее воле…
Устрашающе скрипел ворот, клок пламени гримасничал, корчил рожи, ложились на уплывающую вверх каменную кладку красные и желтые отсветы. Наконец бадья провалилась в какой-то погреб, а через мгновение гулко коснулась дна.
Вся дрожа, Шалава Непутятична выбралась на каменный пол и вскинула смоляной светоч повыше. Преисподняя оказалась тесной и пыльной. С одной стороны зияла глубокая неизвестно куда уводящая пещера с двумя глубокими колеями в плотном земляном полу, с другой до перехлестнутого крепкими дубовыми брусьями потолка громоздилась какая-то поленница. Еще стояла там низкая лавка, и на лавке этой кто-то спал, завернувшись с головой в нагольную ветхую шубейку.
— Докука!.. — ахнула боярышня и кинулась расталкивать спящего.
Тот вскинулся, забормотал:
— Не спал, Чурыня Пехчинич… Право слово, не спал… На один только храпок и прилег…
Сорвал шубейку и оказался вовсе не Докукой, а невзрачным мужичонкой средних лет. Увидев перед собой боярышню со смоляным светочем а руке, вскочил с лавки.
— Ума решилась, девка? — взвизгнул он. — Устав забыла? Ты что это с голым огнем гуляешь? Займется ведь — не потушишь потом!..
Тут он приметил наконец стоящую посреди преисподней бадью, попятился и пал на лавку, влепившись спиной в поленницу. Та покачнулась, и сверху, чудом не угодив ему по маковке, свалилась увязанная лыком охапка. С треском разлетелись по каменному полу резные идольцы.
— Да ты… уж не сверху ли?..
— Сверху, — бросила Шалава Непутятична, сунув ему светоч чуть ли не в бороду. Еще немного — и присмолила бы… С черными людишками боярышня любезничать не привыкла, а мужик — он и в преисподней мужик. — Беги стремглав за Докукой, пока я вам тут всю вашу Навь не подожгла!..
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!