Неизвестный Киров - Алла Кирилина

Это небольшое отступление о сестрах Маркус сделано мной не случайно. Мифотворчество не миновало и их. В 1989 году еженедельник «Собеседник» опубликовал воспоминания бывшего секретаря ЦК ВЛКСМ В. Пикиной, арестованной вместе с А. Косаревым и прошедшей все круги лагерного ада. Так вот, она утверждает, что сидела вместе с родной сестрой жены Кирова — некоей Власовой.

Власова вполне реальное лицо, она являлась ближайшей подругой С. Л. Маркус, работала в Институте марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б), там была исключена из партии, а затем арестована.

Какую же позицию в те дни занимала ее подруга — Софья Львовна Маркус?

Не будем домысливать и фантазировать. Пусть опять говорит документ:

«Секретарю парткома Музея С. М. Кирова тов. Сюннербергу.

С. Л. МАРКУС, чл. п. с 1905 г. п/б № 2435580.

Заявление

Настоящим должна довести до сведения парткома, что я допустила грубейшую политическую ошибку, выразившуюся в притуплении революционной бдительности.

В Москве органами НКВД арестована работник ИМЭЛ, Власова, с которой я была связана по подпольной партийной работе с 1904 года. С 1924 по 1926 год работала с ней в пропгруппе ЦК ВКП(б). Последние годы связь была бытовая. С 1931 г. по 1935 год жила с ней на одной квартире в Москве. С 1935 года — отдельные встречи во время моих приездов в Москву (я останавливалась у нее на квартире) и переписка…

Парткомитет был прав, исключивши Власову из партии. Партком ИМЭЛ проявил больше политической дальнозоркости, чем я, которая слепо доверяла ей до последнего времени.

Тяжела моя вина перед партией. Оправдания я себе не нахожу. Особенно мучает и угнетает меня сознание: имею ли я право в настоящее время оставаться в музее С. М. Кирова на руководящей работе.

С. Маркус. 23/11–39 г.»[600]

Не буду комментировать это заявление — по-моему, оно говорит само за себя. Подведу лишь итог: материалы и документы, которые я пыталась представить читателю в наиболее полном виде, опровергают домыслы отдельных историков и публицистов о «ссылке» Кирова в Казахстан, о якобы «сложных отношениях между Сталиным и Кировым незадолго до убийства». Они свидетельствуют: многие воспоминатели 60–70-х годов зачастую ошибаются не только в оценке фактов, но и в их изложении. К сожалению, память человеческая — инструмент, далекий от совершенства. Она субъективна и подвластна времени.

И снова о Сталине

Кто же является действительным автором идеи о причастности Сталина к убийству Кирова? Лев Давидович Троцкий. Именно он первым выдвинул эту версию. Аргументация его была такова: снята с работы и привлечена к ответственности большая группа (12 человек) сотрудников Ленинградского управления НКВД. «Безусловно, — писал Троцкий, — сами бы они не пошли по собственной инициативе на убийство Кирова, если бы не было прямого, в той или иной форме, указания Сталина»[601].

На XX съезде КПСС эту версию фактически повторил Никита Сергеевич Хрущев. Правда, он не был столь категоричен, как Троцкий.

«…Обстоятельства, связанные с убийством Кирова, до сих пор таят в себе много непонятного и загадочного и требуют самого тщательного расследования. Есть основания думать, что убийце Кирова — Николаеву кто-то помогал из людей, обязанных охранять Кирова. За полтора месяца до убийства Николаев был арестован за подозрительное поведение, но был выпущен и даже не обыскан. Крайне подозрительным является то обстоятельство, что когда прикрепленного к Кирову чекиста 2-го декабря 1934 г. везли на допрос, он оказался убитым при „аварии" автомашины, причем никто из сопровождающих его лиц при этом не пострадал»[602].

Сравнительно недавно стало известно, что этот доклад для Хрущева писал П. Н. Поспелов. Уже после XX съезда КПСС он пишет специальную записку об убийстве Кирова. Можно согласиться с комментарием автора, опубликовавшего эту записку. «…Документ Поспелова крайне чуткая реакция на настроения высшего руководства (выделено мной. — А.К.)». Анализ записки подтверждает этот вывод.

С одной стороны, в ней приводятся материалы допросов Николаева, а также показания отдельных его сопроцессников на заседании Военной коллегии Верховного суда СССР 28–29 декабря 1934 года. Все они свидетельствуют, никто, кроме Николаева, виновным себя в организации, подготовке теракта против Кирова не признал.

С другой стороны, П. Н. Поспелов в весьма уклончивых выражениях высказывает мысль: убийству Кирова способствовали чекисты, которые сами на это не пошли бы никогда, если бы не получили указания в полуофициальной форме от некоей самой высокой «инстанции» (то есть от Сталина). Аргументируя причастность этой «инстанции» к убийству Кирова, Поспелов приводит доводы, взятые им из документов процессов 1936, 1937 и 1938 годов. Они сводятся к следующему:

1. Убийство Кирова произошло потому, что его охрана способствовала этому. Так, Л. Николаев, арестованный 15 октября 1934 года, был освобожден по указанию начальника оперода[603], в свою очередь получившего подобное распоряжение от заместителя начальника Ленинградского управления НКВД Ивана Запорожца.

2. Генрих Ягода летом 1934 года получил указания от Авеля Енукидзе не мешать убийству Кирова. При этом Енукидзе мог выступать в роли либо одного из руководителей правотроцкистского центра, либо доверенного лица Сталина.

3. Ягода не понес никакого взыскания и ответственности за такой позорный прорыв в работе НКВД, как убийство Кирова. Арестованный впоследствии Енукидзе на допросах утверждал: Ягода виноват в убийстве Кирова, о чем прямо говорил Орджоникидзе на одном из заседаний Политбюро ЦК ВКП(б).

Все эти аргументы, приводимые Поспеловым, зачастую текстуально совпадают с тем, что писал об убийстве Кирова Лев Троцкий в своем изданном за границей в 1934–1939 годах «Бюллетене оппозиции».

Однако Поспелов прямо не обвиняет Сталина в причастности к убийству Кирова. Это делает Хрущев в своем заключительном слове на XXII съезде КПСС. И в подтверждение этого приводит ряд доводов:

«Обращает на себя внимание тот факт, что убийца Кирова раньше дважды[604] был задержан чекистами около Смольного и у него было обнаружено оружие. Но по чьим-то указаниям оба раза он освобождался… И почему-то получилось так, что в момент убийства начальник охраны Кирова далеко отстал от С. М. Кирова, хотя он по инструкции не имел права отставать на такое расстояние от охраняемого.