Голубой Марс - Ким Стэнли Робинсон

– Как те люди, которые думают, будто видели Хироко, – робко пробормотал он, чтобы посмотреть на реакцию Мишеля.

– О да, – ответил тот. – Примитивное мышление – это весьма устойчивая форма. Никогда не позволяй своему рационализму ослепить себя. Легко заметить, что мыслим мы по большей части примитивно. И часто следуем архетипичным схемам, как в случае Хироко, во многом похожем на историю Персефоны или Христа. Думаю, когда кто-то из этого ряда умирает, какой-нибудь пророк, то потрясение от потери становится невыносимым и заставляет скорбящего друга или последователя, мечтающего о том, чтобы тот был жив, просыпаться с криком: «Я видел его!» – и не пройдет и недели, как все будут уверены, что пророк вернулся или даже вообще не умирал. То же и с Хироко, которую постоянно где-то замечают.

«Но я действительно ее видел! – хотелось возразить Саксу. – Она хватала меня за руку!»

И все же он был глубоко озабочен. Объяснение Мишеля казалось вполне логичным. И во многом совпадало с тем, что говорил Десмонд. Сакс полагал, что они оба сильно скучали по Хироко, но тем не менее мирились с ее исчезновением. А необычные умственные события вполне понятным образом могли происходить в результате стресса. Но нет, нет, этого не могло быть: ведь он в подробностях помнил, как это случилось, и каждая деталь была такой живой!

Но это был фрагмент, заметил он, – как когда сразу после пробуждения вспоминается отрывок сна, и все ускользает, будто что-то неуловимое. Например, он не мог как следует вспомнить, ни что происходило перед самым появлением Хироко, ни что после. Не помнил никаких деталей.

Он нервно щелкнул зубами. Очевидно, здесь присутствовали все виды безумия. Энн странствовала по старому миру сама по себе, остальные – бродили по новому, будто призраки, пытающиеся построить ту или иную жизнь. Может, то, о чем говорил Мишель, и было правдой: они не могли совладать со своим долголетием, не знали, что делать со всем этим временем, как построить жизнь.

И тем не менее. Вот они, сидят на морской скале в Да Винчи. По сути, нужды чересчур волноваться у них нет. Как сказал бы Нанао, чего им не хватает? Они хорошенько отобедали, были сыты, жаждой не мучились, сидели на солнце, обдуваемые ветром, наблюдали за воздушным змеем, парящим далеко в темно-синем небе, – старые друзья за беседой. Чего им не хватает? Душевного спокойствия? Нанао поднял бы их на смех. Присутствия старых друзей? Ну, на это еще будет время. Сейчас же, в этот момент, они были парочкой старых братьев по оружию, которые сидели на скале. После долгих лет борьбы они могли просидеть так хоть весь день, если бы захотели, запуская воздушного змея и беседуя друг с другом. Обсуждая старых друзей и погоду. Заботы были в прошлом и будут в будущем, но сейчас были только они двое.

– Интересно, как это понравилось бы Джону, – запинаясь, проговорил Сакс. О таких вещах говорить было трудно. – Не знаю, смог бы он заставить Энн это увидеть. Я по нему скучаю. И хочу, чтобы она увидела новый мир. Не так, как его вижу я. Просто увидеть, что это что-то… хорошее. Увидеть, как этот мир прекрасен… по-своему. Каким он создает сам себя. Мы говорим, что управляем им, – но это не так. Он слишком сложен. Мы только подтолкнули его. И потом он стал развиваться сам. Сейчас мы пытаемся направить его в ту или иную сторону, но вся биосфера… Она создает себя сама. И в ней нет ничего неестественного.

– Ну… – засомневался Мишель.

– Нет! Мы можем играть, как хотим, но мы лишь ученики чародея. Жизнь идет сама по себе.

– Но жизнь была здесь и прежде, – заметил Мишель. – Это как раз то, что ценит Энн. Жизнь камней и льда.

– Жизнь?

– Что-то вроде вялотекущего существования минералов. Зови это как хочешь. Ареофанией камней. Да и кто вообще сказал, что у этих камней нет своего медленного сознания?

– Я думаю, что для сознательности нужны мозги, – чопорно заявил Сакс.

– Может быть, но кто скажет наверняка? Или пусть не сознательность, как ее понимаем мы, но хотя бы существование. Некая внутренняя ценность – просто потому, что они существуют.

– Эта ценность у них есть и сейчас. – Сакс поднял камень размером с бейсбольный мяч. Брекчированная изверженная порода, судя по виду. Конусы растрескивания. Таких здесь было как грязи – и даже больше. Он внимательно его рассмотрел. – Привет, камешек. О чем думаешь?.. – Он помолчал и добавил: – Я имею в виду, вот они все. По-прежнему здесь.

– Но они уже не такие.

– Ничто никогда не остается таким, как раньше. Все меняется от мгновения к мгновению. Что же до минеральной сознательности, так по мне, это чересчур мистично. Не то чтобы я был против нее, но все же…

Мишель рассмеялся.

– Ты сильно изменился, Сакс, но все равно остался собой.

– Надеюсь, что это так. Но не думаю, что и Энн мистически настроена. Разве она мистик?

– А кто она тогда?

– Не знаю! Не знаю. Просто… истинный ученый, который не может вынести порчи данных? Это попросту неразумно. Страх перед феноменом. Ты понимаешь, что я имею в виду под этим? Приверженность сущему. Жить с этим, быть преданным, но не пытаться изменить или повредить, испортить. Не знаю. Но хочу знать.

– Ты всегда хочешь что-то знать.

– Да, это так. Но это я хочу знать больше, чем многое другое. Большего я и придумать не могу! Честно…

– О, Сакс. Мне нужен Прованс, тебе нужна Энн, – Мишель ухмыльнулся. – Мы с тобой пара сумасшедших!

Они рассмеялись. Фотоны лились дождем им на кожу и проходили насквозь. Ведь люди были прозрачны для мира.

Было уже за полночь, и в офисе стояла тишина. Главный консультант подошел к самовару и стал разливать кофе в маленькие чашки. Трое его коллег стояли вокруг стола, заставленного сенсорными мониторами.

– Таким образом шары дейтерия и гелия-3 поражаются вашей лазерной системой один за другим, – сказал главный консультант, не отходя от самовара. – Они схлопываются, и происходит синтез. При зажигании температура достигает семи миллионов градусов Кельвина, но ничего страшного – потому что это местная температура, и она очень кратковременна.

– Несколько наносекунд.

– Хорошо. Это успокаивает. Так, ладно, потом получаемая энергия выходит в виде заряженных частиц, благодаря чему они все могут помещаться в ваши электромагнитные поля – так как тут нет нейтронов, которые будут влетать и поджаривать ваших пассажиров. Поля служат как щит и отражающая плита, а также как система сбора энергии, используемой для заправки лазеров. Все заряженные частицы направляются назад, проходя через зеркальное устройство, расположенное под углом и служащее входной дугой для лазеров, и продукты синтеза при этом прохождении сводятся в параллельный пучок.