Бандитский Петербург. 25 лет спустя - Андрей Константинов

Сотрудники местных правоохранительных органов, те, которые вроде бы должны были бороться с наступлением городских бандитов, объясняли вялость своих усилий просто: «Вам в городе легко, а мы живем в деревне, на отшибе. К нам подъедут и пожгут дома, и никто нас не защитит…» Горькая доля правды в этих словах, безусловно, имеется. В конце XX века в не самом отдаленном от центра регионе России стали происходить вещи настолько дикие, по сравнению с которыми попадание под влияние тамбовцев целых заводов и комбинатов (с солидными объемами производства, такими, например, как у комбината «Белкозин») кажется просто семечками.

Как вам понравится, уважаемый читатель, например, такая душераздирающая история. У самой границы с Финляндией стоит древний город, не самый маленький и не самый неизвестный в России. И есть в этом городе, как положено, глава администрации и местное депутатское собрание. Народ в этом собрании, правда, довольно пестрый, но этому-то обстоятельству в России перестали удивляться уже давно. Привыкли люди к тому, что бандиты часто идут в законодательную власть разных уровней – а чего ж не идти, если деньги есть и сила и требуется позарез общественный статус? Вот и в том приграничном городе стали депутатами граждане, которые занимались ранее совсем другим видом деятельности, не законотворческим, а скорее наоборот. И случился у главы администрации серьезный конфликт с двумя братьями-депутатами, точнее с братанами. Серьезное столкновение вышло, поскольку задетыми оказались экономические интересы братьев. Как известно, экономические конфликты – они самыми кровавыми бывают. Кровь ведь льют, когда есть из-за чего стараться… И сказали братья-братаны мэру: «Не уймешься – будут у тебя большие проблемы. У тебя и у твоей семьи. Ты ведь здесь – как на ладони, известно, где живешь, куда и когда ходишь. Смотри, милый, как бы не умыться тебе слезами. Кровавыми». Знал мэр, что братья – люди серьезные, просто так словами бросаться не будут, а потому поверил, что угроза нешуточная. Понял он, что без защиты не обойтись.

И как вы думаете, уважаемый читатель, куда же обратился наш герой за помощью? В ФСБ? В милицию? В прокуратуру? В ООН? А вот и нет. Не верил он, видать, в возможности доблестных правоохранительных органов, так же как и в действенность международной поддержки. И потому обратился он к человеку реальному – к Косте Могиле. И Костя вписался, хотя и рисковал при этом многим – уж больно братья-братаны на своего мэра осерчали. Не сказать что Костя сумел полностью напряженку снять, но мэру, конечно, стало спать намного спокойнее, потому что разговор у Кости с братьями-братанами получился очень жесткий. Такие вот дела. На мэра наехали, а за защитой он к Косте Могиле обратился, каковую тот ему и предоставил. Самое жуткое во всей этой истории то, что она была на самом деле…

Стремительное «взросление» лидеров бандитского Петербурга выразилось не только в укреплении смычки верхушки братвы с чиновничеством (то есть с представителями власти) на уровне чисто деловых контактов, но и в откровенно обозначившейся ко второй половине девяностых тенденции самостоятельного проникновения многих авторитетных граждан во властные структуры. В основном, естественно, в органы законодательной ветви власти. Росли масштабы «решаемых вопросов», и положение помощника при «своем» депутате часто было уже недостаточным. А тут как раз и выборы в Государственную думу России случились – грех было такой ситуацией не воспользоваться. Надо сказать, что новыми возможностями наиболее дальновидно, ловко и оперативно сумели воспользоваться тамбовские. В конце 1995 года их сообщество переживало кризис, но ряд шагов, предпринятых лидерами, в конечном итоге привел к тому, что лишь три года спустя (когда, кстати говоря, ветераны движения могли бы отпраздновать десятилетний юбилей своего коллектива) тамбовцы не просто вернули себе лидирующие позиции в городе – они просто стали вне конкуренции. Так в Петербурге наступил тамбовский ренессанс. Он же бенефис.

Известно, что из любого кризиса есть два пути – резко вниз и резко вверх. Тамбовские пошли резко вверх, став не только самым сильным сообществом в Питере, но и одним из самых мощных и влиятельных во всей России.

А ведь первая половина девяностых годов закончилась для тамбовцев не так чтобы очень хорошо: Владимир Кумарин, переживший покушение, лишь начинал восстанавливаться, аресты лидеров среднего звена следовали один за другим, а еще больше, чем аресты, сообщество ослабляли постоянные, следовавшие одно за другим покушения на авторитетов, притом что более половины этих покушений достигали цели. В городе ходили слухи, что тамбовцев не столько отстреливают конкуренты со стороны, сколько они сами все выясняют и никак не могут выяснить возникшие внутри сообщества непонятки.

Надо сказать, что основания для таких слухов были. Расстрел Владимира Кумарина в июне 1994 года показал, что далеко не все в порядке в «тамбовском королевстве». Далее пошла целая череда смертей. Вообще, как рассказывал однажды в приступе откровенности один весьма неглупый бандитский авторитет: «Убивают чаще всего из-за денег и чаще всего – свои. Чужие редко рот разинут не на свой бизнес – это ведь только в газетах любят писать про „передел сфер влияния“, а на самом деле чужой кусок взять сложно: тут надо столько трупов навертеть, да ведь и убить-то мало, нужно ж еще и имущество как-то на других лиц переводить… В общем – сложно это все… А своим своего кокнуть всегда проще. Шлепнут по-тихому, а косяк на каких-нибудь солнцевских повесят. Или на ментов из „Белой стрелы“ – на этих вообще полками можно списывать… Смотреть всегда надо на то, кому после похорон доля покойника переходит… В девяноста процентах случаев – это свои». Эти слова очень подходят ко многим убийствам представителей тамбовских.

Как уже писалось выше, к 1995 году тамбовцы раскололись на несколько направлений, основные из которых возглавили Валерий Ледовских, Василий Владыковский{ Он же Вася Брянский. С конца 1980-х годов был известен по прозвищу Пластилин и позиционировался правоохранительными органами как старший по контролю за проститутками в гостинице «Москва». Если во времена питерского гангстеризма его неоднократно разрабатывали правоохранительные органы по подозрению в вымогательствах и даже убийстве, то начиная со второй половины 1990-х Василий, как и большинство тамбовских, полностью легализовался и занялся различными отраслями бизнеса, в основном оптовой и розничной торговлей. К тому времени его авторитет настолько вырос, что когда о Васе спрашивали: «Он кто, тамбовский?» – то в ответ можно было услышать: «Вася – это Вася». В ту пору Владыковский стал весьма значительным звеном в нефтебизнесе тамбовцев. Если верить данным ИЦ ГУВД СПб и ЛО, к уголовной ответственности ни разу не привлекался.}, Боб Кемеровский, Александр Ефимов, Сергей Степанов{ Он же – Степа Ульяновский. Всегда тяготел к Ледовских, использовался для особых поручений и считался типичной торпедой. Погиб в июне 1997 года при довольно странных обстоятельствах – якобы застрелился в каком-то подъезде, играя в русскую рулетку. Оперативники тогда выдвигали версию, что убрали Степанова свои. Причина банальна: Степа слишком много знал, поскольку слишком часто «ездил в лес с клиентами за ягодами» – даже в те месяцы, когда ягод в лесу не водилось. Погибшего Степу заменил на боевом посту Андрей Хлоев, он же Беспризорник.}, братья Степанычи (великолукские)… Так вот, по одной из версий (в свое время она была официально озвучена сотрудницей пресс-центра РУБОПа Мариной Козловой), покушение на Кумарина организовали свои же. Якобы изначально конфликт вспыхнул из-за крупного контракта на поставку вина в Петербург накануне Игр Доброй Воли (тогда на спортивных продовольственных контрактах – их еще называли «льготными» – делались огромные деньги). По версии РУБОПа, упоминавшаяся выше бригада великолукских отобрала у бизнесмена, поставлявшего вино, товар примерно на миллион долларов. Однако за этим бизнесменом стояли тамбовцы, которые, естественно, возмутились такими делами. Говорят, что Владимир Кумарин категорично потребовал у Николая Гавриленкова вернуть долг за сделку с вином, но великолукские посчитали, что проще застрелить самого бизнесмена, что они и исполнили 1 сентября 1993 года. Дальше последовало покушение на Кумарина, которое готовили и исполняли Гаврисенко, Архипов, Турабов. После отъезда выжившего Кумарина за рубеж великолукские попытались убить председателя Русской национальной республиканской партии Юрия Беляева – ему просто не захотели отдавать деньги, полученные с его же должника. А потом великолукские начали убивать своих: в Будапеште в октябре 1995 года Гаврисенко и еще один представитель великолукских Рунов разобрались с Анжеем и Косовым. Потом якобы Гаврисенко, на которого открыли охоту уже сами Степанычи, убил Николая Гавриленкова, еще позже Гаврисенко убил Рунова, потом Архипов и Турабов застрелили Гаврисенко, а затем Турабов расстрелял Архипова, но и сам был убит буквально через месяц после своей последней акции. На единственного оставшегося в живых лидера великолукских Виктора Гавриленкова, которого также знали по кличке Череп, в феврале 1996 года было совершено покушение в отеле «Невский Палас». Младший Степаныч тогда чудом спасся от смерти, после чего ушел в бега, видимо полагая, что в противном случае его все же настигнет карающая рука Кума.