Король Фейсал. Личность, эпоха, вера - Алексей Михайлович Васильев

признавал только Формозу (Тайвань). Таким он и оставался до конца. Мы были в большей степени антикоммунистами, чем американцы»[258].

Если в тактическом плане такая абсолютно жесткая позиция была нередко контрпродуктивна, то в стратегическом — обеспечила стабильность королевства, развитие по намеченному пути, возвышение страны до роли нефтяной и финансовой великой державы. Фейсал не дожил до распада СССР и краха коммунистической идеологии. Но и после того, как на месте Советского Союза появилась дружественная Саудовской Аравии новая Россия, вторая угроза осталась.

Второй угрозой для арабского и мусульманского мира было создание в 1948 г. сионистского государства на территории, которую король Фейсал считал священной арабской землей. Фейсал всегда утверждал, что он делает различие между иудаизмом как религией, евреями как «людьми Писания» и сионизмом, который он считал светской, агрессивной политической доктриной, направленной против ислама, на захват и разрушение мусульманских святынь, на изгнание палестинцев-мусульман с их земель и замену их евреями. Когда Израиль в 1967 г. захватил Западный берег реки Иордан, включая мечеть Аль-Акса в Иерусалиме, третью святыню ислама, Фейсал почувствовал особенную горечь. В своей эмоциональной речи во время хаджа в следующем году он заявил, что мусульманские святыни принадлежат не только арабам, а всем мусульманам, и призвал их подняться на защиту своей веры и не допустить осквернения своих святынь.

Большинство евреев во всем мире в июне 1967 г. с радостью отмечали установление израильского контроля над их святыней — Стеной Плача, которая осталась от второго иерусалимского храма, разрушенного римлянами в 70 г. н. э. Но Стена Плача — это практически откос холма, на котором расположены мечеть Аль-Акса и Купол Скалы. Мусульмане считают, что отсюда Мухаммед вознесся на небеса. Иерусалим — это третье по святости место после Мекки и Медины.

Как распорядиться городом, который столь дорог не только для этих двух религий, но также и для христиан? Ведь там находится Голгофа, над которой воздвигнут храм Гроба Господня.

Иерусалим — это узел, который трудно развязать или разрубить, это болевая точка ближневосточной истории и политики.

После 1967 г. самым большим и искренним желанием короля Фейсала было перед смертью помолиться в мечети Аль-Акса. Но он не собирался просить для этого разрешения еврейских оккупационных сил.

В качестве служителя двух святынь ислама он чувствовал персональную ответственность за то, чтобы возвратить мусульманам их третью святыню. И его ненависть к Израилю была глубже, чем антипатия и уязвленная гордость, которую испытывали арабы после 1948 г. и после поражения 1967 г.

Говорит Бандар аль-Фейсал: «Король Фейсал не относился к евреям с ненавистью, он ненавидел сионизм. Он разъяснял со всей откровенностью: „Мы против сионистской доктрины, но не против евреев“. Он говорил: „Я не против русских, я против коммунизма. Какое мне дело до евреев и иудейской веры?“ Когда он говорил о Советском Союзе, он избегал говорить „Советский Союз“. Он говорил „коммунистическое государство“. Когда говорил об Израиле — он называл его „сионистским образованием“, а это уже не имеет отношения к евреям. Однако предубежденные люди связывают эти вещи между собой. Если ты осудишь сионизм, скажут, что ты антисемит, хотя семиты и мы, арабы…

Король Фейсал, зная английский, поправлял своего переводчика. Это был прекрасный переводчик, однако случалось, что король Фейсал, как это произошло в Англии в 1968 г., поправлял его. Король Фейсал сказал: „Для арабских государств неприемлемо существование сионистского государства среди них, если Палестине не будут предоставлены все ее права и не будет покончено с враждебностью“. Переводчик перевел: „…не будет покончено с Израилем“. Король Фейсал вмешался и сказал: „Я не говорил — `покончено с Израилем`[259]“.»

Фейсал искренне верил, что сионизм и коммунизм были двумя лицами одного и того же международного заговора. Маркс был евреем, евреем был Троцкий и многие другие вожди большевистской революции в России. А когда ему показали «Протоколы сионских мудрецов», царскую подделку, Фейсал принял ее как доказательство богоотступничества евреев, о котором не раз говорил его отец.

В «Протоколах» евреи и масоны были представлены как те, кто устроил заговор с целью разрушения христианства и цивилизованного мира с помощью продвижения либерализма и социализма.

Говорит Мухаммед Аннан: «Делегация ливанских фалангистов, маронитов во главе с Пьером Жмайелем и другими видными деятелями, приехала в Королевство Саудовская Аравия и встретилась с Фейсалом. Король сказал шейху Пьеру Жмайелю: „Остерегайтесь двух опасностей — коммунизма и сионизма…

Если Ливан пойдет по сионистско-марксистско-коммунистическому пути или допустит существование этих двух течений, это будет концом Ливана. В особенности опасен сионизм“. Когда шейх Пьер Жмайель встал, король Фейсал посмотрел на него и сказал: „Дорогой шейх Пьер, остерегайтесь сионизма, трижды остерегайтесь его“»[260].

«Сионизм является матерью коммунизма, — сказал король в интервью „Ньюсуику“ в 1970 г. — Он помогал распространить коммунизм во всем мире».

«Как удавалось вашему величеству примирять это утверждение с тем фактом, что Израиль и СССР на Ближнем Востоке были по разные стороны баррикад и что русские обеспечивали поставки Египту и Сирии оружия, которое могло быть использовано против евреев?» — спросил корреспондент.

«Это часть великого заговора, — ответил уверенно Фейсал. — Коммунизм, как я сказал вам, — это творение сионизма, предназначенное для того, чтобы выполнить задачи сионизма. Они только делают вид, что противостоят друг другу»[261].

Это твердое убеждение стало базисом внешней политики короля Фейсала на протяжении всего его правления. Каковы практические последствия появления сионизма на Ближнем и Среднем Востоке? — спрашивал он. Радикализация арабского мира. Арабские страны повернулись к Советскому Союзу за помощью только потому, что сионисты получали внешнюю помощь. Перед созданием Израиля в арабских странах было мало коммунистов и социалистов. Но теперь раны, нанесенные арабскому достоинству Израилем, помогли вызвать революционное брожение на Ближнем и Среднем Востоке в ущерб умеренным, богобоязненным странам, подобным Саудовской Аравии.

Фейсал, как и большинство арабов, был сторонником теории заговора. Изучая свое прошлое и тайные внешние воздействия, которые повлияли на судьбу региона, начиная с соглашения Сайкс-Пико и декларации Бальфура и кончая массированной помощью США в создании и вооружении Израиля, арабы пришли к убеждению, что значительная часть их истории манипулировалась внешними силами, враждебными арабским интересам.

В конце XIX — начале XX столетия в мусульманский мир — турецкий, иранский, арабский — из Европы была перенесена идеология национализма. Он стал господствующей политической доктриной в Турции в 1920–1930-х гг. и в арабском мире в 1950–1960-х гг., но оказался чуждым для большинства жителей Аравийского полуострова. Во-первых, в условиях господства ислама в его ханбалитской форме светская составляющая национализма могла привлечь только незначительную часть образованного городского населения. Во-вторых, отсутствие колониального прошлого лишало подпитки антизападную составляющую национализма.